Процесс. Замок (с иллюстрациями Веры Дубровской)

Как-то в зимнее утро — за окном, в смутном свете, падал снег — К. сидел

в своем кабинете, до предела усталый, несмотря на ранний час. Чтобы оградить себя хотя бы от взглядов низших служащих, он велел курьеру никого

к нему не впускать, так как он занят серьезной работой. Но вместо того, чтобы

приняться за дело, он беспокойно ерзал в кресле, медленно передвигая предметы на столе, а потом помимо воли опустил вытянутую руку на стол, склонил

голову и застыл в неподвижности.

Мысль о процессе уже не покидала его. Много раз он обдумывал, не лучше ли было бы составить оправдательную записку и подать ее в суд. В ней он

хотел дать краткую автобиографию и сопроводить каждое сколько-нибудь вы-дающееся событие своей жизни пояснением — на каком основании он поступал именно так, а не иначе, одобряет ли он или осуждает этот поступок со

своей теперешней точки зрения и чем он может его объяснить. Преимущества такой оправдательной записки перед обычной защитой, какую сможет вести и без того далеко не безупречный адвокат, были несомненны. К тому же

К. и не знал, что предпринимает адвокат: ничего особенного он, во всяком

случае, не делал, вот уже больше месяца он не вызывал его к себе, да и все пре-дыдущие их переговоры не создали у К. впечатления, будто этот человек способен чего-то добиться для него. Прежде всего, адвокат почти ни о чем его не

расспрашивал. А ведь вопросов должно было возникнуть немало. Главное —

поставить вопросы. У К. было такое ощущение, что он и сам мог бы задать

множество насущных вопросов. А этот адвокат, вместо того чтобы спрашивать, либо что-нибудь рассказывал сам, либо молча сидел против К., перегнувшись через стол, очевидно по недостатку слуха, теребил бороду, глубоко запуская в нее пальцы, и глядел на ковер — возможно, даже прямо на то место, где в тот раз К. лежал с Лени. Время от времени он читал К. всякие пустяч-ные наставления, словно малолетнему ребенку. За эти бесполезные и к тому же

прескучные разговоры К. твердо решил не платить ни гроша при окончатель-ном расчете. А потом адвокат, очевидно считая, что К. уже достаточно сми-рился, снова начинал его понемножку подбадривать. Судя по его рассказам, он уже выиграл не один такой процесс — многие из них хоть и были не так

серьезны по существу, как этот, но на первый взгляд казались куда безнадежнее.

процесс

91

Отчеты об этих процессах лежат у него тут, в ящике, — при этом он постукивал по одному из ящиков стола, — но показать эти записи он, к сожалению, не может, так как это служебная тайна. Однако большой опыт, приобретен-ный им в ходе этих процессов, безусловно, пойдет на пользу К. Разумеется, он

уже начал работать, и первое ходатайство уже почти готово. Оно чрезвычайно

важно, так как первое впечатление, которое производит защита, влияет на ход

всего судопроизводства. К сожалению — и об этом он должен предупредить

К., — иногда случается так, что первые жалобы суд вообще не рассматривает. Их просто подшивают к делу и заявляют, что предварительные допросы, а также наблюдение за обвиняемым гораздо важнее. А если проситель настаи-вает, то ему говорят, что перед окончательным решением суда, когда будут

собраны все материалы, включая, разумеется, и все документы, первое ходатайство защиты тоже будет рассмотрено. К сожалению, и это может оказаться не так, потому что первую жалобу обычно куда-то закладывают или даже

совсем теряют, а если она и сохраняется, то, по дошедшим до адвоката слухам, ее все равно никто, по-видимому, не читает. Все это достойно сожаления, но

отчасти может быть и оправдано. К. должен принять во внимание, что все разбирательство ведется негласно; конечно, если суд найдет нужным, оно ведется гласно, но обычно закон гласности не предписывает. Вследствие этого все

судебные документы, особенно обвинительный акт, ни обвиняемому, ни его

защитнику недоступны, так что в общем они либо совсем не знают, либо знают очень смутно, насчет чего именно направлять первое ходатайство, поэтому

в нем только случайно может содержаться что-нибудь, имеющее значение для

дела. А по-настоящему точные и доказательные ходатайства можно вырабо-тать только позже, когда по ходу следствия и допросов обвиняемого можно

будет яснее увидеть отдельные пункты обвинения и их обоснование или хотя

бы построить какие-то догадки. Вести при таких условиях защиту, конечно, весьма невыгодно и затруднительно. Но и это делается намеренно. Дело в том, что суд, собственно говоря, защиту не допускает, а только терпит ее, и даже вопрос о том, возможно ли истолковать соответствующую статью закона в духе

такой терпимости, тоже является спорным. Потому-то, строго говоря, нет

признанных судом адвокатов, а все выступающие перед этим судом в качестве защитников, в сущности, являются подпольными адвокатами. Разумеется, это очень унижает все сословие, и когда К. в следующий раз попадет в канцелярию суда, он для ознакомления с этой стороной вопроса может осмотреть

адвокатскую комнату. Можно предположить, что его в высшей степени напу-гает общество, которое там собирается. Уже одно то, что им предоставлена