Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России

В завершение этого мрачного перечня неудач американского крестового похода следует отметить, что ни одна из значимых и крупных целей, которые американская сторона преследовала в отношениях с Россией, не была реализована в период после 1993 г., — всё лишь с обратным знаком. Нет стратегического «партнёрства»: в 2000 г. в Кремле вычеркнули это слово из пересмотренной доктрины национальной безопасности^{202}. Вместо этого мы имеем сейчас наихудшие отношения с момента окончания «холодной войны» в конце 80-х гг. Нет интеграции России в западный мир — напротив, как видится многим в Москве, НАТО создаёт новую разновидность «железного занавеса», а Соединённые Штаты, вовлекая всё новые страны, ведут дело к военной, дипломатической и экономической изоляции России. Настоящих же союзников надо теперь искать на Востоке.

Хуже того: понизился уровень международной безопасности, как мы увидим, намного выше стала ядерная угроза. Политика США и экономический коллапс в России спровоцировали Москву для защиты своей национальной безопасности более, чем когда-либо полагаться на ядерные арсеналы, которые охраняются менее надежно, чем прежде. В 2000 г. правительство Путина даже расширило перечень обстоятельств, при которых оно прибегнет к ядерному оружию^{203}.

Между тем у Вашингтона сейчас меньше реального влияния и потому меньше возможностей для подлинного сотрудничества с Москвой по ключевым вопросам безопасности, чем во время некоторых, характеризовавшихся разрядкой фаз холодной войны. (В июне 1999 г. в приштинском аэропорту солдаты России и НАТО были ближе, чем когда-либо, к тому, чтобы открыть друг по другу стрельбу, — ближе к «Третьей мировой войне», как выразился один английский офицер)^{204}. Любые развёрнутые соглашения об ограничении ядерных и иных вооружений блокируются теперь уверенностью Москвы в том, что Вашингтон вскоре в одностороннем порядке аннулирует Договор об ограничении систем противоракетной обороны 1972 г. и развернёт запрещенные этим договором системы.

Высказываемые с обеих сторон предсказания новой холодной войны могут быть неверны, но отношения Америки и посткоммунистической России всё определённей можно именовать «холодным миром». Это зафиксировано в принятых в Москве в 2000 г. новой доктрине национальной безопасности и военной доктрине: впервые за многие годы Запад рассматривается в качестве источника угрозы, а Соединённые Штаты — в качестве потенциального противника. С российской стороны в основу «холодного мира» легли беспрецедентные и уже упоминавшиеся выше антиамериканские настроения как элиты, так и простых граждан^{205}.

Широкое распространение антиамериканских настроений в посткоммунистической России не является наследием холодной войны. Несмотря на ритуальные заклинания советской пропаганды, их, в сущности, не было в те годы. Они прямо связаны с реакцией на политику, проводимую США с начала 90-х гг.^{206}. Старт был дан вмешательством Вашингтона в процесс выработки Кремлем экономических решений и проведение «шоковой терапии», которая принесла столь жестокие страдания. Антиамериканские настроения стали углубляться, когда вместо несбывшихся американских обещаний больших иностранных инвестиций бремя российского внешнего долга выросло настолько, что государство перестало платить пенсии и зарплату, чтобы выполнить предъявляемые Западом требования к бюджету. Распространяясь всё дальше, эти настроения усилились после расширения в 1998 г. НАТО на Восток, в чём справедливо увидели нарушение ранее данных американцами обещаний, а после того, как, действуя под началом США, НАТО приступила в 1999 г. к бомбардировкам Югославии, стали практически повсеместными и невиданно ожесточенными.

К тому времени антиамериканские настроения стали столь популярными, а «антизападные чувства так широко распространились», что в своей предвыборной стратегии их в той или иной степени использовали почти все российские политические партии и даже столь поощряемые администрацией Клинтона «либералы». Напуганные и оттеснённые волной национализма, Чубайс и другие «молодые радикальные реформаторы» не только поддержали жестокую путинскую войну в Чечне, но поставили на «ту же антизападную, антиамериканскую карту», которая помогла Путину прийти к власти^{207}. С Россией у Соединённых Штатов всё ещё связаны ключевые интересы национальной безопасности, но у них там больше нет сколько-нибудь влиятельных политических друзей. Эти изменения оттеняются той формальной холодностью, с какой Путин приветствовал Клинтона на встрече в верхах в июне 2000 г. и которая так отличалась от атмосферы встреч американского президента с Ельциным.