Провал «миссии бин», или Записи капитана Вальтера

Урожай зимами хранился в амбаре обогреваемом буржуйками на газу, который доставляли от котлована сжатым в баллонах. К вентилю подсоединяли отвод трубопровода распределявшего газ по печкам, вот такой не задействованный отвод я и использовал. Почему и нашли меня в амбаре: Хлеб, пришедший заправить кухонный баллон, застал меня за лепкой лошади — на отводе-каркасе. Труба трёхдюймовая в два с половиной метра длиной, с концом загибавшимся к низу, была прислонена к стене, я её выволок на середину пустующего помещения и закрепил на двух, из труб таких же, «козлах». Отличный каркас для скульптуры. Лошадь, почему вылепил? Под впечатлением все ещё был: упряжки положил. Как живая, стояла лошадь… нанизанная на трубу. Скульптор из меня ещё тот, а тут получилось, и не просто хорошо — довольно реалистично. Лепил я лошадь — не конкретно коня или кобылу, последняя получилась как-то сама собой. Жеребьих гениталий под брюхом не сделал; хвост получился коротким, подрезанным, задранным вверх и в сторону, аккурат над обрезом трубы торчащей под хвостом между ног над заднепроходным отверстием. Другая часть трубы, загнутая к долу — шея — обрывалась сплющенным концом в открытой пасти. Обмазал глиной, оправил — получился язык. Пасть открыта широко, язык высунут, голова склонена, губами чуть копыт недостаёт. Ноги передние вытянуты, отставлены далеко вперёд, прямые, как палки, задние же поджаты глубоко под брюхом. Будто летела во весь опор, резко в страхе затормозила и, неистово заржав, упёрлась передними ногами и мордой в землю. Дома мой дог Цезарь в такой позе потягивался по утрам, научился у дружбана попугая Гоши. Попка, имея только две ноги, упирался как-то плечами и клювом в пол клетки, топил лапки в перьях под брюшком, зад, распушив хвост, задирал высоко, выше головы. Показывал самочке ему в пару купленной, как себя вести, но та так и не поняла ухажёра, так и сбежала в форточку девственницей. Статую хлопцы, разрезав надвое по хребту, шее и голове, освободили от трубы-отвода, оставили для устойчивости козлы-ноги. Силыч половинки сложил и стык обжёг газовой горелкой. После прошёлся пламенем по всем частям и членам животины, отчего глина спеклась, стала мутновато-прозрачной, гладкой с глянцем. Получилась… кобыла — от живой не отличишь. Потому видать, что когда упряжки загнали в амбар и последним туда вошёл вожак Донгуан, жеребец через минуту весь табун выгнал во двор. Всю ночь модуль, некогда бывший ротным пищеблоком, сотрясался, сползал по глинистому склону, пока не упёрся в вагон-ресторан, колхозную столовку.

Трое медиков в расстройстве подытожили и прослезились: за пять лет взвод, из-за отсутствия профессионализма в выращивании ржи, подсолнечника, нелюбви к топинамбуру, слопал, в пюре подмешав и в тюльку, всю ягоду-оскомину. Днём Мацкевич ушёл с упряжками в сопки искать удачи там. Крыся, не поверивший в успех, запил. Пил и ссорился с Камсой. Оба клянчили у Хлеба киселя, у Силыча бражки, у полеводов тюльки. К вечеру Крыся выглядел, как Камса — таким же алкашом со стажем. Всем до чёртиков надоели, только завидев их в обнимку, ретировались и разбегались по сторонам — прятались.

* * *

Что делаю, самогонка в объёмах промышленного производства, мучился я. Земмарийцы проклянут. Но жить как-то надо. Только бы согласился мирнянский председатель. Как он ещё отнесётся к моему предложению? Совместный бизнес организуем, мечтал я, с определённым разграничением сфер деятельности у компаньонов. Самогон будем гнать и продавать в ЗемМарии. А как прикрытие — торговать семечками. На полную мощь запущу Силычеву «домну».

Идею заняться бизнесом я не вынашивал, пришла она мне в голову после ознакомления с контрактом — в амбаре за лепкой кобылы. Ещё шесть голодных лет — нет уж в жопу сельхозтруд, только бизнес. Чем конкретно займусь, решил чуть позже, когда голодный пришёл в столовку, оставив в амбаре гогочущих мужиков и смущённо похихикивавших с сальных шуточек Камсы хлопцев. Фельдшер по плечо засунул руку в трубу под хвостом моего творения.

В столовку я вошёл через тамбур кухонной половины и стал невольным свидетелем таинства: Хлеб ложкой помешивал на сковороде… «свечи». Жарил! Без спирта очищает! Ноу-хау Силыча, от Селезня слышал о том. А я-то всё гадал, как, на чём спирт экономился. Мне в затребованном рапорте прапорщик раскрыл своё изобретение, но я прочёл тогда как-то без внимания, чистит фильтры не одним спиртом, а каким-то ещё и своим способом, ну и ладно. Принимая в своё ведение каптенармуса взводную каптёрку с продскладом, доложился, что готовит валюту к передаче меняле Зяме — по контракту заключённому дядей, по смерти которого он Лебедько теперь является ответственным за поставки. Названию «свечам» «валюта» не подивился, их и «макариками» во взводе дядином называли: по-своему маркировали. Прапорщик попросил выдать ему к передаче Зяме наши, моего взвода, фильтры — те, которым вышел срок использования и подлежат списанию. Я не отказал. Не знал я ещё тогда что за «валюта» такая — на самом деле.