Провал операции «Нарко»

Воспроизведённая по памяти картина любого события есть история восприятия её поведавшего. Когда событие имеет масштаб, превышающий радиус обзора одного наблюдателя, то картина принимает многоплановость, так как в процесс вовлекаются другие «художники». А если взять во внимание разнообразие психологических статусов, то полотно повествования запестрит красками и оттенками. Порой настолько, что оригинал будет отличаться от истины как фотография Красной площади от оной же, но в представлении ажиотажного художника-акциониста. Вроде Павленского Петра Андреевича, прибившего свои причиндалы гвоздём к брусчатке. Но это к слову, а вообще не хочется переходить на совершенно посторонние личности, когда интерес заключается в другом, более скромном событии. Точнее, в его изложении одним из очевидцев, а именно моим другом Жекой.

Он, как и ожидалось, даже не начав меня выслушивать, рассказал всё, что понял о произошедшем около бара. По его версии полиция накрыла целую банду наркоторговцев и наркопотребителей. В общем, я слушала, а Женька продолжал вещать свой вариант происшедшего.

– Я внутри с ребятами был. Про жизнь базарил. Про рок. Вдруг по залу шум пошёл, мол, на улице облава: менты всех без разбору хватают. Кого хватают, зачем хватают, ващще непонятно. Потом оказалось, что около кафе взяли почти всех – лишь одному удалось уйти. Кто-то сказал, что это баба была. На мотоцикле с тайниками, набитыми травкой. Она-то всем её и толкала. Возможно даже, что это был переодетый в бабу мужик(!). Ушёл от погони прямо из-под носа. Как дал по газам, и был таков. Баба бы не смогла так. На Фиате. А потом повязали и всех, кто был внутри кафе. Многие оказались обкуренные. Вот их уже не отпустили. Потому что обкуренные. Наркота, сама понимаешь. Даже в газоне нашли две или три дымящихся самокрутки с травкой. Сброс. Наркоманы всегда улики сбрасывают, когда облава. Иначе статья.

– А тебя, – догадавшись, что осталась в тени, я решила по полной программе выведать у друга всю информацию, – почему тебя не арестовали?

– Так я же за рулём, – удивленно взглянул на меня Женька, – не курил, и не пил. А так бы конечно не отказался от пары затяжек. Или стопок. Но сам бог отвёл. Только в отдел всё одно свозили, подышать в трубку заставили. А потом отпустили. Я как вернулся, стал тебя искать. Звоню, звоню, а ты не отвечаешь. Чего только я не передумал. И тут твой звонок. С меня как сто тонн упало.

– Надёюсь не навоза. Прости, прости, не обижайся – я так неумно шучу. Настоящий друг всегда в первую очередь вспоминает о друзьях. Знал бы ты, чего я натерпелась.

– Откуда? Что с тобой произошло? И, вообще, постой, а как ты за городом оказалась?

Вопрос был задан, так сказать, в лоб. Но я уже была достаточно благоразумна, чтобы наивно выкладывать всё как есть. Жека балабол, его кто угодно развёдёт на откровенность, тем более следователь. Из этого следует истина, что правда порой создаёт проблему. Поэтому я, дабы не усугублять своё положение, без каких-либо раздумий решилась на ложь.

– А я, знаешь, решила просто покурить, обычных сигарет. Смотрю, а любимые Вингстон закончились. Мужики вокруг стали предлагать, но ты ж знаешь: сначала «закурить», а потом – приставания. Знаю я этих услужливых мужиков. Я отошла до магазинчика…. Там за углом магазинчик. Ну, затарилась, возвращаюсь, а у кафешки заварушка, люди в погонах, то сё. В общем, махнула первому попавшемуся бомбиле, думала, отъеду от греха подальше, а потом тебе перезвоню.

– И почему не позвонила?

– Да понимаешь, бомбила козлом оказался: увёз меня за город и давай приставать ….

– Ничего себе! И что?

– Ну, – я продолжала на ходу выдумывать, – вдарила ему коленом, куда следует, да и сделала дёру из машины. А темно, куда бегу – не понятно. В общем, в лесу оказалась. Там и спряталась, а как стало светать, тебе позвонила.

– Ну, ты и лихая! А что раньше не позвонила? Зачем рассвета ждала?

– Странный ты, Жека, я даже не знала, где нахожусь.

– А как узнала?

– Рассвело, табличку увидела и прочитала. Чего ты допросы устраиваешь? – я возмутилась, чтобы прервать расспросы, и случаем не сказать лишнего, – и так натерпелась. Набоялась. Намёрзлась.

– Да вроде тепло.

– Тебе в салоне само собой тепло, а мне в кустах каково: на листьях роса, в воздухе комарьё. С одной стороны маньяк-таксист по деревне бродит, межколенчатым валом размахивает, с другой, в лесу, звери дикие рычат, клыками клацают.

– Да какие тут звери – деревни кругом.

– Кто его ведает какие. Лоси, наверное. Других зверей я не знаю. Чего ты ко мне прицепился. Нет бы, посочувствовать.

– Да я сочувствую.