Провал операции «Нарко»

– А я не сразу именно в эту больницу устроилась, – ободрёно поведя плечами, я пошла по пути ухода от прямого ответа.

Зудов оторвался от монитора и внимательно взглянул на меня. По лишённому заметных эмоций взгляду можно было лишь предположить ход его мыслей. Учитывая затягивание паузы, в воздухе повеяло растерянностью. Растерянностью в том, какой из спектра возникших вопросов задавать дальше. Или «почему сразу не устроилась», или «куда сначала устроилась», а может «если не сразу, то почему потом устроилась». Возможны и следующие варианты: «а в какую хотела устроиться»; «а работала ли до устройства в эту больницу в другой больнице»; «а меня не интересует, почему сразу, я спрашиваю, почему в эту». Так или иначе, но допрос должно было вернуть в логическое русло.

– Ну? – спустя некоторое, измеряемое несколькими секундами время, выдавил из себя Зудов.

Впавши сам, по-видимому, в состояние запутанности, он вынужденно дал мне право выбора ответа. Только некоторые вопросы имеют многогранный смысл и однозначный ответ на них попросту невозможен. Из этого можно порой извлечь некоторую выгоду. Например, вывести из равновесия.

– Что «ну»? – я почувствовала эффективность выбранной тактики.

– Продолжайте отвечать.

– На что отвечать?

– На вопрос.

– Как можно ответить на вопрос «ну»?

– Не на «ну», а почему устроились в эту больницу? – в вежливое течение голоса дознавателя влились струйки раздражительности.

– Я же сказала, что не сразу туда устроилась.

– И чем вы занимались до того, пока устроились?

– Думала, куда устроиться.

Зудов, похоже, стал догадываться о начале процесса, называемом в народе валяние дурака, но виду не подал. Видимо не захотел сразу переходить на грубые методы работы. Нет, скорее всего, хотел, но мешали гражданские права, коими я была всё ещё наделена.

– И что в итоге надумали?

Его вынужденное самообладание, хоть и не стоило больших жертв, придало мне уверенности. Но тут стало ясно, что сбивать следователя с выбранной им линии занятие не столь хлопотное, сколь бессмысленное.

– Решила устроиться в эту больницу, – я ответила уже без иронических помыслов, но получилось как хохма.

Хрущёв, Никита Сергеевич который, в подобные моменты показывал «кузькину мать»; а конкретно – запускал пепельницей прямо в голову. В бровь. Даже представился синяк, возникающий на моём лице. Подобный тому, как у Зудова. Он (Зудов; не синяк), кстати, вдруг начал багроветь, что в какой-то степени замаскировало реальный сюрприз под его глазом.

– Ну и почему вы устроились в эту больницу, – следователь, дабы выказать недовольство, приподнялся на некоторую высоту над креслом-вертушкой.

Демонстрация преимущества по обыкновению призвана обуздывать ретивость. Но зачастую что-то всегда может пойти не так. Так же и любая демонстрация тоже может обернуться конфузом. Кресло вдруг, по неким неизвестным причинам, возможно, заводской дефект или неровности пола, предательски повернулось и подставило подлокотник под следовательский зад.

Как подъём заканчивается спуском, так и приподнимание переходит в приседание: Зудов, не подозревающий в этот момент о превратностях судьбы, уверенно опустился туда, где должно было быть сидение. Настолько уверенно, что стул повалился с грохотом набок, увлекая за собой неудачливого хозяина. Его стриженый бобрик, сопровождаемый взмахами рук, успел за долю секунды описать в воздухе дугу и скрыться под столом. Над краем столешницы, как памятник побеждённому злу, вознеслись колёсики крестовины ножек.

Да, при виде такой сильной сцены воображение способно подвигнуть беллетриста на создание различных жанров, от сатиры до трагедии. Но только не на мелодраму. Причинность в том, что не всякий беллетрист-романтик желает переносить вид стрижки «ёжик».

2.

Отчего, интересно, в силовых структурах у мужчин так популярна короткая стрижка? Понятно, если гигиена диктует правила полевых условий или казарменной жизни. Или война; в современной бойне нет места парикмахеру-модельеру-стилисту. Но, прошу прощения, вошки способны устроить тусовку между складок белья даже в мирное время. Да и перхоть равнодушна к длине волос, разве что на патлах выглядит более манерной. Любой киоск бытовой химии решит подобную проблему в два счёта. Так что, если налицо нет особых обстоятельств, почему бы не снять табу в выборе причёсок?

Конечно, лохмы в стиле «Гранж» у начальника уголовного розыска могут повлиять на карьеру, но вот «Площадка» наоборот придаст мужества и стати. Или, к примеру, оперативный уполномоченный со стрижкой «Боб» добавит брутальность к своей решительности. Что там у нас ещё есть? Английская причёска! Я думаю, допрос в образе «Британка», это высший пилотаж сферы профессионального шарма.

«Так она потом и на рожи переключится», – возмутится какой-нибудь ветеран МВД, если внутреннее волеизъявление вообще подвигнет его на постижение моего повествования.