Провалившийся в прошлое

При этом он с удивлением отмечал, что Таня не испытывает никакого страха перед многими вещами, которые, по идее, должны были ее пугать. Так она совершенно не испугалась, когда он при ней завел бензопилу, как и не боялась горящих форсунок, не испугалась она и едущей «Шишиги». Это он объяснил просто, в ее мире вполне хватало объектов и субъектов, издающих громкие звуки, взять хотя бы те же водопады. Зато, увидев на кабине «Шишиги» головы махайродов, девушка вздрогнула. Это, как вскоре узнал Митяй, были самые опасные хищники, встреча охотника с которыми не сулила ничего хорошего. Махайроды любили полакомиться человечинкой, но опасались людей, когда тех было много. Девушка, как уже очень быстро, да, что там, в первую же ночь, заметил Митяй, обладала большой физической силой и была ничуть не слабее него. Во всяком случае большие стальные ведра с водой она затаскивала на второй этаж бегом. Она, несомненно, была отважной охотницей, но при этом оставалась веселой и озорной, любящей поиграть. Некоторые вещи в доме ей понравились, а коекакие нет. В частности первая глиняная кружка, изготовленная Митяем, грубая и неказистая на вид, да, к тому же еще и жуткого, бурого цвета. Она, однажды, словно бы нечаянно, разбила ее, ну, а он, сурово нахмурив брови, тут же взял ее за руку, сел на табурет, перекинул Таню через колени, стащил с нее кожаные штаны и рейтузы, и нашлепал по попе ладонью, причем довольно сильно. Попа даже покраснела.

Однако, во время этого массажа девица только хихикала, похоже, что это ей понравилось. Ну, а через три дня случился совсем уж курьезный случай. Митяй шил, сидя в спальной комнате у окна, а Таня пошла за чемто на кухню и вскоре он услышал звук разбиваемой чашки или тарелки, а вслед за этим громкий плач и немедленно пошел туда, чтобы успокоить девушку. Как только он вошел в кухню, та, взглянув на него, тотчас проворно сняла с себя штаны и рейтузы, после чего, встала в свою любимую позу, приготовившись к наказанию. Митяй глянул на осколки и увидел, что Таня разбила его тарелку, после чего посмотрел на обнаженную, розовую попку девушки и уже ничего не смог с собой поделать. В общем наказание получилось совершенно неадекватным содеянному, да, и вряд ли то, что он занялся с ней любовью на кухне, а это было самое приятное для Тани занятие после еды и сна, можно было назвать наказанием. Девушка, кстати сказать, быстро научилась целоваться и ей это очень понравилось, как нравилось то, чем они занимались в постели. Любовью она была готова заниматься не только каждую ночь, но и каждый день, причем где угодно и Митяй частенько пользовался такой ее предрасположенностью, прекрасно понимая, что рано или поздно молодость пройдет и когданибудь ему станет не до любви.

Наконецто Митяй обрел покой и душевное равновесие и потому одел свою подругу с иголочки и очень нарядно. Пошив ей зимнюю, демисезонную и летнюю одежду, изведя на это всю замшу, лайку и даже пустив ей на полушубок и шапку шкуру махайрода с кровати, связав ей два свитера, один из козьего пуха а второй из шерсти носорога, он успокоился, но в итоге сам он остался без обновок, но шкур у него хватало и вскоре он намеревался устранить и этот пробел. Закончив портняжничать, Митяй взялся за выделку кож и мехов. Таня к тому времени уже очень хорошо освоилась в его доме и помогала ему всем, чем только могла. Ну, а по части мездрения шкур и сгонки волоса, да, еще отличным инструментом, ей и вовсе, как помощнице, не было цены. К тому же в отличие от Митяя, ее совершенно не смущали далеко не самые аппетитные запахи, исходившие от некоторых дубильных чанов. Примерно через день ей приходилось на три, четыре часа превращаться в ученицу русского языка и грамматики, и самой становиться учительницей. Митяй часто включал ноутбук, на котором хранил большое количество фотографий, и показывал их своей учительнице, а та называла объекты, которые видит. Так он учил ее язык, в котором, как он уже вскоре выяснилось, насчитывалось не менее двух тысяч слов, а это уже довольно много. Впрочем, он не был профессором лингвистики, а потому не мог судить об этом. Хорошо было уже то, что к концу февраля, когда зима была уже на исходе, они общались довольно бегло и могли говорить на многие темы. Вот тогдато Митяй и задал ей вопрос, который сам считал риторическим и совершенно не заслуживающим внимания потому, что главным для него было все же совсем другое:

- Таня, как же тебя занесло в мои края? Ты же могла погибнуть. Волки тебя просто на кусочки разорвали бы. Ответ девушки убил его наповал:

- Я шла к тебе, Митяй. Большая мать Шашемба сказала, что на берегу Огненной реки поселился злой дух огня и если ктонибудь из охотников пойдет туда, то он снова зажжет реку и она будет полыхать долгодолго. Шашемба ошиблась, ты никакой не злой дух огня, а мудрый ведл. Митяй немедленно поинтересовался:

- Таня, а кто такие ведлы? Девушка удивленно вытаращила на него глаза и спросила:

- Но ведь ты сам ведл, Митяй.