Провалившийся в прошлое

Таня моментально закрыла глаза руками, подняла с пола ноги на стул и вся сжалась в комочек. Митяй подошел к ней и нежными поглаживаниями и всякими ласковыми словами быстро успокоил. Как только испуг девушки прошел, он тотчас вооружился расческой, ножницами и принялся приводить мягкие, пушистые волосы девушки, сделавшиеся еще светлее, в порядок. Сначала он аккуратно расчесал их, а затем подравнял. Таня смотрела на ножницы с изумлением и Митяй, чтобы предупредить ее, кольнул девушке палец острым концом. Та испуганно отдернула руку, а он достал из тумбы стола довольно большой ларец с уже готовыми украшениями, поставил его на стол и принялся их сначала показывать ей, а потом надевать на Таню. Первыми он достал два больших серебряных, полированных, с красивой гравировкой, винтовых браслета для рук в форме змеек. При их виде, глаза у девушки зажглись ярче лампочки в шестьдесят ватт и когда она надел их на руки, та уже не могла отвести от них взгляда. Ну, это до тех пор, пока он не показал ей серебряный обруч с кабошоном из винного агата. Девушка немедленно вцепилась в него и стала рассматривать. Она даже немного обиделась, когда он надел обруч ей на голову, слегка разогнув его, так как он не был цельным. После этого он стал вешать на ее шейку бусы и они так понравились Тане, что та буквально уткнулась в них носом.

Самым последним украшением был широкий, фигурный пояс из спиртовой кожи, украшенный серебряными накладками, с круглой, полированной серебряной пряжкой, также украшенной агатовым кабошоном и множеством костяных, точеных висюлек. После этого Митяй снова подвел девушку к окну и та, увидев свое отражение, уже не стала пятиться, а наоборот, подошла поближе, на, а он, пока девушка рассматривала, нюхала и даже пробовала свои украшения на язык, надел джинсы, майку, подошел к ней, нежно обнял и попытался поцеловать. Увы, о поцелуях ведла Танша не имела ни малейшего понятия и, поначалу, испугалась так, что даже вскрикнула. Митяй изменил тактику и стал нежно касаться губами лица девушки, ее шеи, ушей и лишь потом снова прикоснулся губами к ее губам. На этот раз та уже не возражала так бурно и он сообразил, что рано или поздно все у него с ней получится. Сразу после этого он повел девушку в столовую и посадил за стол на табурет, стульев со спинками у него было пока что всего лишь четыре штуки. Таня снова села на табурете на корточки и Митяй понял, что даже этому ему придется учить свою подругу, но не расстроился.

Он подошел к большому ларюледнику и принялся доставать из него вареную картошку, буженинину из носорога, красную рыбу и красную икру, после чего запалил на керамической плите горелку, пламя которой било в две конфорки, поставил на одну чайник, а на вторую сковороду, быстро порезал пару луковиц и стал поджаривать их на растительном масле, гадая, не пронесет ли его подругу от картошки с жареным луком, ведь она не имела привычки к такой пище. Впрочем, он тут же вспомнил, как фанило от ее мешка и успокоилось. В нем, скорее всего, лежало вяленое мясо и какието коренья и раз уж она от них не померла, то и от картошки ей не сделается дурно. Он запалил вторую горелку, достал из холодильника кастрюлю с мясным картофельным супом и поставил на огонь. Вскоре кухня наполнилась вкусными запахами. Ставить перед Таней тарелку для супа, Митяй побоялся и налил его в полулитровую, широкую кружку, аккуратно измельчил в нем картошку, отломил половинку кукурузной лепешки и вручил все девушке. Та понюхала сначала лепешку, потом суп и решила начать с него, против чего он не возражал, но сел напротив и стал есть суп ложкой с лепешкой, изображая на лице такой восторг, что девушка тут же повелась и стала есть суп с лепешкой. Вскоре они покончили с первым блюдом.

После этого настал черед картошки и нарезанной небольшими кусками буженины, разогретых и перемешанных с жаренным луком. Он выложил это немудреное блюдо в две большие миски, поставил на стол соленую красную рыбу, икру, а также соленые огурчики со своего огорода и, положив рядом с Таниной миской стальную ложку, принялся не спеша есть. Та поступила гораздо проще, схватила кусочек мяса рукой и хотя обожглась, все же отправила его в рот. В общем к ложке она так в этот вечер и не притронулась, но съела свою порцию очень быстро, зато когда, наконец, дотянулась до лосося, то быстро подтянула блюдо с рыбой к себе и принялась есть с такой жадностью, что Митяй даже удивился, а потом сообразил, что соль в Танином племени или трибе, что, впрочем, один черт, уже известна, но является дефицитом. С таким же аппетитом девушка умяла еще и грамм триста красной икры. Слопала она также и пять соленых огурчиков, поражая Митяя тем, куда это все в нее влезло. После этого настал черед чая со сладким, овсяным пудингом, слегка сдобренным изюмом, курагой и сушеными грушами. От него девушка тоже не отказалась и, наконецто, наелась досыта и даже икнула. Наступил еще один ответственный момент. Митяй подвел Таню к раковине, вымыл ей руки горячей водой, после чего подхватил на руки и понес в спальную комнату.