Провалившийся в прошлое

Оленью и три свиные шкуры он уже подготовил для дальнейшей обработки, согнав с них волос с помощью известкового теста, но этого было мало. Первый урожай льна у Митяя накрылся медным тазом. В том смысле, что он смог получить из всего вымоченного льна такое ничтожное количество льняной пряжи, что её не хватило бы и на верёвку, чтобы удавиться со стыда. Зато он получил бесценный опыт и во второй раз точно не облажается. С лыком ему повезло больше, но очень уж непрочными получались верёвки из рогожи, а плести из лыка лапти он счёл излишним. Поэтому он решил поступить проще и для того, чтобы переправляться через реки, намеревался построить две лёгкие лодки, одну маленькую, с колёсами, чтобы прицеплять её к мотоциклу, и большую, способную принять на борт тяжело груженую «Шишигу». Её ведь можно возить на ней. Однако, начал он всё же с масличного пресса и в одно прекрасное утро, задав корма свиньям, поехал в мехцех, он же теперь столярная мастерская и кузница, в общем в свою новую мастерскую и первым делом, наконец, собрал себе отличный, большой, дубовый рабочий стол-верстак, сработанный на совесть из сухой древесины и оснащённый четырьмя тисками для дерева, ваймой и большими слесарными тисками, малые, оснащённые двойным механизмом подачи, стояли на его небольшом, но надёжном и точном сверлильном станке, на котором он мог делать фрезерные работы. На него он и установил все свои станки.

Единственным недостатком этого помещения, размером восемь на двадцать шесть метров и высоким, в шесть метров, потолком, с плоской крышей, накрытой асфальтом, с мощными, дубовыми воротами, было отсутствие окон. Зато Митяй установил на крыше целых шесть вентиляционных колодцев и потому, когда он зажег два десятка керамических парафиновых светильников, в нём и без электрических ламп стало светло. Он принёс из литейки заготовки для пресса и принялся их обрабатывать. Сначала кусками очень плотного и прочного песчаника, привезённого из Асфальтовой Горы. Через три часа он вставил винт в токарный станок и проточил его резьбу. Вскоре дошла очередь до квадратной чугунной гайки, вставляющейся в широкие, стальные плечи пресса, и когда Митяй попробовал навернуть её на винт, то невольно заулыбался, посадка получилась практически идеальной. На изготовление масличного пресса собственной конструкции со стальной чашей, у него ушло четыре дня, зато машина получилась очень серьёзной. Он разобрал пресс на части, перевёз в дом и там собрал заново, установив на том складе, где хранил в семидесятипятилитровых керамических ёмкостях весь свой урожай зерновых культур. Пока ещё небольшой, не десятки тонн, но и такие времена были не за горами.

В большой чугунной сковородке с высокими бортами, отлитой специально для этой цели, Митяй обжарил сразу ведро семечек, прямо горячими засыпал их в чашу, которую также нагрел до температуры градусов в девяносто, и принялся, налегая всем весом на длинный и мощный дубовый рычаг, ходя по кругу, словно Конан-варвар в начале своей карьеры, прессовать семечки. Уже через минуту ему пришлось напрягаться изо всех сил. Вскоре из пресса потекло подсолнечное масло и его вкусный аромат быстро перебил собой запах жареных семечек. Когда Митяй уже не мог провернуть калёный вал пресса ни на миллиметр, он отвёл прессующую плиту вверх, затем несколько раз повернул нижний подающий винт и поднял спрессованную жмыховую лепёшку. Она была горячей и слишком жирной на ощупь. Почесав в затылке, он вскоре сообразил, что семечку ему всё же нужно было сначала подробить. Хотя Гошины семечки оказались отличными, чёрными и тонкокорыми, с большим содержанием масла, он выдавил его из них далеко не всё масло. Вторую партию семечек он решил обжарить и предварительно слегка потолочь в ступе, а потом провеять и снова подогреть на сковороде. На этот раз он выдавил масла больше, да, и жмых получился более плотным.

Митяй понимал, что сможет выдавить масла и больше, но решил остановиться на этом. Жмых ведь можно скармливать свиньям. В общем он остался очень доволен своим масличным прессом и не угомонился до тех пор, пока не надавил целых три пятиведёрных ёмкости подсолнечного масла. Хотя масло и получилось у него мутноватым, но он даже и не подумал его фильтровать, посчитав, что оно отстоится и само. Вот теперь он мог спокойно ехать на охоту, чтобы добыть нескольких лосей и, желательно, волков, а если попадётся, то завалить и носорога. Ему, конечно, было жалко доисторическое зверьё, но если оно так или иначе всё равно вымрет, то пусть сослужит ему хорошую службу и принесёт большую пользу. В общем уговорил Митяй себя очень быстро и его уже охватил охотничий зуд точно так же, как и в четырнадцать лет, когда он впервые взял в руки мелкашку и пошел в лес охотиться на барсуков. В первую же осень он добыл тогда шестерых, привёз их в город поздно ночью, в дом деда и тот из них натопил прорву жира и на всё семейство Мельниковы нашил отличных зимних шапок. С тех пор он стал заядлым охотником, никогда не увлекался охотой чрезмерно.