Провалившийся в прошлое

После этого настал черёд картошки и нарезанной небольшими кусками буженины, разогретых и перемешанных с жаренным луком. Он выложил это немудрёное блюдо в две большие миски, поставил на стол солёную красную рыбу, икру, а также солёные огурчики со своего огорода и, положив рядом с Таниной миской стальную ложку, принялся не спеша есть. Та поступила гораздо проще, схватила кусочек мяса рукой и хотя обожглась, всё же отправила его в рот. В общем к ложке она так в этот вечер и не притронулась, но съела свою порцию очень быстро, зато когда, наконец, дотянулась до лосося, то быстро подтянула блюдо с рыбой к себе и принялась есть с такой жадностью, что Митяй даже удивился, а потом сообразил, что соль в Танином племени или трибе, что, впрочем, один чёрт, уже известна, но является дефицитом. С таким же аппетитом девушка умяла ещё и грамм триста красной икры. Слопала она также и пять солёных огурчиков, поражая Митяя тем, куда это всё в неё влезло. После этого настал черёд чая со сладким, овсяным пудингом, слегка сдобренным изюмом, курагой и сушеными грушами. От него девушка тоже не отказалась и, наконец-то, наелась досыта и даже икнула. Наступил ещё один ответственный момент. Митяй подвёл Таню к раковине, вымыл ей руки горячей водой, после чего подхватил на руки и понес в спальную комнату.

Там он спустил девушку с рук, быстро разобрал постель, разделся догола и попытался было снять с девушки хотя бы пояс, но та заверещала так жалобно, что он даже не стал пытаться стащить с неё тельняшку. Зато на кровать она легла весьма охотно и даже не возражала, когда Митяй выключил свет, лёг рядом и накрыл её и себя одеялом. Возражения начались немного позднее, как только он стал ласкать её, впрочем к этому Таня отнеслась с интересом и ей даже понравилось, но вот когда он попытался лечь на неё, испуганно вскрикнула, но зато тут же встала на колени, изображая из себя козочку или за кем она там наблюдала в детстве. Митяй нисколько не расстроился, лиха беда начало. Вода камень точит, а в цирке медведей даже на велосипедах учат ездить, так что со временем он тоже научит Таню всему, что ему требуется от существа женского пола в постели и в доме. Правда, часа через четыре, когда Митяй уже спал, начались первые проблемы, но он специально положил девушку к стенке и как только та попыталась покинуть кровать, тут же поднялся, включил свет, чем снова испугал её, а потом отвёл в туалет и усадил, как маленького ребёнка, на горшок, то есть унитаз. Ничего не поделаешь, уж лучше поступить так, чем обнаружить в углу кучку.

Утром Митяй впервые проснулся не в шесть часов, а в начале девятого, чего с ним почти никогда не бывала. Ну, а Таня, свернувшаяся у стены в комочек, и вовсе не хотела просыпаться. Ей было спокойно, тепло и уютно в этой удобной, хотя и странной, пещере. Однако, как только он встал, девушка моментально проснулась и бросилась к нему. Ну, не в объятья, а просто стала рядом. Он обул ей на ноги меховые, пушистые комнатные тапочки и повёл сначала в туалет, где она уже сама сделала всё, что надо, правильно и даже воспользовалась персональной мочалкой из липового луба, привязанной к деревянной ручке и торчащей в горшке с водой, вместо пипифакса, после чего прополоскала её под строгим взглядом Митяя, положила в горшок и налила в него тёплой воды. В общем сделала всё, как и хозяин дома. Однако, после этого он всё же повёл её в душ, решив, что лучше делать это каждый день и каждый вечер и потом раз неделю таскать вёдрами воду на второй этаж, где он сложил тридцатикубовую ёмкость для одной только холодной воды, чем видеть её грязнулей и, тем более, ложиться с немытым поросёнком в одну кровать. Вот этого он точно не смог бы перенести ни при каких обстоятельствах, но Тане, похоже, понравилось мыться под горячим душем, и особенно заниматься под ним любовью.