Провалившийся в прошлое

С этого момента для него уже не было более важного дела, чем поскорее приодеть эту красотку, а для этого требовалось пошить ей хотя бы несколько нарядов самой первой необходимости и подготовиться к шитью обуви, то есть выстрогать пару колодок точно по размеру её ног, чем он и занимался три с половиной недели подряд. При этом он не забывал кормить собак и скотину, прибираться по дому, готовить еду, таскать воду, выделывать кожи, изготавливать обувные колодки для себя, и даже точить на токарном станке роговые и костяные пуговицы и плести шнурки. Поначалу Таня присматривалась ко всему, а потом стала помогать. Попутно Митяй активно изучал тот язык, на котором говорила девушка и понемногу учил её русскому языку. Она оказалась очень смышлёной и понятливой, если не вовсе одарённой ученицей и схватывала всё буквально на лету. Ну, а у Митяя всё же имелся талант к языкам и уже через три дня он начал общаться с Таней и это общение с каждым днём становилось интенсивнее, хотя быстрее всего она училась всё-таки тому, что происходит между мужчиной и женщиной в постели. Видимо потому, что просто чуть ли не боготворила Митяя и из-за этого покорялась всем его желаниям, а они у него были простыми и естественными, без каких-либо экзотических заскоков.

При этом он с удивлением отмечал, что Таня не испытывает никакого страха перед многими вещами, которые, по идее, должны были её пугать. Так она совершенно не испугалась, когда он при ней завёл бензопилу, как и не боялась горящих форсунок, не испугалась она и едущей «Шишиги». Это он объяснил просто, в её мире вполне хватало объектов и субъектов, издающих громкие звуки, взять хотя бы те же водопады. Зато, увидев на кабине «Шишиги» головы махайродов, девушка вздрогнула. Это, как вскоре узнал Митяй, были самые опасные хищники, встреча охотника с которыми не сулила ничего хорошего. Махайроды любили полакомиться человечинкой, но опасались людей, когда тех было много. Девушка, как уже очень быстро, да, что там, в первую же ночь, заметил Митяй, обладала большой физической силой и была ничуть не слабее него. Во всяком случае большие стальные вёдра с водой она затаскивала на второй этаж бегом. Она, несомненно, была отважной охотницей, но при этом оставалась весёлой и озорной, любящей поиграть. Некоторые вещи в доме ей понравились, а кое-какие нет. В частности первая глиняная кружка, изготовленная Митяем, грубая и неказистая на вид, да, к тому же ещё и жуткого, бурого цвета. Она, однажды, словно бы нечаянно, разбила её, ну, а он, сурово нахмурив брови, тут же взял её за руку, сел на табурет, перекинул Таню через колени, стащил с неё кожаные штаны и рейтузы, и нашлёпал по попе ладонью, причём довольно сильно. Попа даже покраснела.

Однако, во время этого массажа девица только хихикала, похоже, что это ей понравилось. Ну, а через три дня случился совсем уж курьёзный случай. Митяй шил, сидя в спальной комнате у окна, а Таня пошла за чем-то на кухню и вскоре он услышал звук разбиваемой чашки или тарелки, а вслед за этим громкий плач и немедленно пошел туда, чтобы успокоить девушку. Как только он вошел в кухню, та, взглянув на него, тотчас проворно сняла с себя штаны и рейтузы, после чего, встала в свою любимую позу, приготовившись к наказанию. Митяй глянул на осколки и увидел, что Таня разбила его тарелку, после чего посмотрел на обнаженную, розовую попку девушки и уже ничего не смог с собой поделать. В общем наказание получилось совершенно неадекватным содеянному, да, и вряд ли то, что он занялся с ней любовью на кухне, а это было самое приятное для Тани занятие после еды и сна, можно было назвать наказанием. Девушка, кстати сказать, быстро научилась целоваться и ей это очень понравилось, как нравилось то, чем они занимались в постели. Любовью она была готова заниматься не только каждую ночь, но и каждый день, причём где угодно и Митяй частенько пользовался такой её предрасположенностью, прекрасно понимая, что рано или поздно молодость пройдёт и когда-нибудь ему станет не до любви.