Провальные каникулы (СИ)

— О,  можно просто  Рут. А уж после того,  что ты сделала для Луиса, то можешь считаться моей дочкой, которой у меня никогда не было. — Она искренне улыбнулась и подошла ближе, погладив меня по руке, на которой уже сиял внушительный синяк.  — Он протараторил все так быстро, я поняла только, что ты его защитила, и теперь вижу, как сильно ты рисковала..

— У меня тоже есть младший брат, и с детства  я привыкла его опекать, хоть он и бывает занозой.

— Не только он, — подал голос Андрес, и только теперь его мать на него взглянула. На ее губах расцвела еще более теплая улыбка, и она с обожанием шагнула к сыну.  Он обнял ее, и чмокнул в макушку. Боже, какой он высокий,  если привстанет на носочки, то упрется головой в потолок. А мама, наоборот, даже немного ниже меня. От этой картины умиление достигло максимальной отметки, и я не заметила, как улыбалась, глядя на них. Такой большой и грозный лев в диких условиях, становится теплым и любящим в домашних…

— Ма, не волнуйся, я разобрался с ними. Но паре приемов я все же научу малого! И не спорь!

— Ох,  ладно,  — махнула рукой женщина, — я против насилия, но судя по всему, защищаться все же нужно научиться моему мальчику, — сказала уже больше мне, чем ему.  — Только, чтобы он потом не стал третьим терминатором!

— А кто первый и второй?  — поинтересовалась я.

— Первый — Шварценеггер, второй — я,  — без тени стеснения объяснил Андрес.  Ах, ну да.  Я забыла, с кем говорю.

— Андрес, позаботься тут о Эмилии, а я пойду доготовлю обед. Я надеюсь, ты останешься, девочка? Бог послал тебя нам сегодня, и если бы не ты, даже думать не хочу, чем бы все закончилось. Так что  обед — это самое меньшее, что я могу для тебя сделать!

Мне жутко не хотелось стеснять эту невероятно теплую женщину и всю ее семью, но и отказать я не могла.

— С удовольствием!

В комнату влетел Луис, неся в руках какую–то коробку, и чуть не сбив с ног мать,  когда та заворачивала в коридор.  Внутри дом был побольше, чем у Эльвиры.  Во всяком случае, комнат было несколько, да и двери тоже имелись, в отличии от фанеры на так называемой ванной у Эли.

— Вот! Сейчас я тебя буду лечить, — торжественно объявил Луис, достав из коробки кусок ваты и какую–то бутылочку.

— Давай лучше я, а ты иди, помоги матери! — вмешался Андрес, усаживаясь на покосившийся диван.

— Нет. Я сам!  Она спасла меня,  а я ее спасу! — не сдавался младший брат.

— Я и сама справлюсь,  — вставила я, присаживаясь на диван.

— Нет,  — ответили они хором.

— Чем ты спасать ее собрался, малый? Бинтом?  — выхватив у брата бинт, Андрес отправил его все–таки на кухню. — Иди, иди, я сам разберусь.  А вечером пойдешь со мной на тренировку!

— Ладно!  — без особого энтузиазма Луис поплелся туда, куда отправили.

— Спасибо тебе!  — крикнула я ему в след, тот обернулся и подарил мне свою искреннюю детскую улыбку.

— Это вам спасибо!

Кожу на руке вдруг сильно защипало, и я резко отдернула ее.

— Спокойно! Дезинфекцией еще никого не убивали!  — потянув мою руку обратно, Андрес немного развернул меня боком к себе. — Надо будет снять сарафан.

— Это еще зачем? — возмутилась я.

— Обработать ссадины на спине. А ты о чем подумала?

— Ни о чем,  — буркнула я.

— Ну–ну,  — усмехнулся он, пока я сидела натянутая, как струна. Кожу щипало в тех местах, которые он смазывал, но все же само его присутствие в такой близи не делало мое состояние проще. Один раз он подул на рану, которая, судя по всему, была больше остальных, потому что я неосознанно дернулась вперед, когда он коснулся ее  ватой. Одно легкое дыхание, а мне захотелось подскочить и сбежать. Лишь бы подальше, лишь бы дышалось легче и грудь не сдавливало от желания повернуться и потянуться к его пухлым губам.

— Спасибо,  — тихо сказал Андрес спустя пару минут. Я замерла, перестав дышать. Это первое проявление чувств с его стороны за сегодня. Да, короткое, да, заключенное всего в одном слове, но от чего–то именно это одно слово заключало в себе больше, чем если бы он расплылся в благодарственной речи.

— Почему они хотели его обидеть?

— Потому что он слабый. А здесь либо ты, либо тебя!

— Какой абсурд... — ответила я, повернувшись к нему. — Но знаешь, Луис прекрасный ребенок! Лучше научи его драться, а то это будет не последний раз, когда ты обрабатываешь меня. — Черная бровь удивленно взлетела, а губы растянулись в хитрой улыбке, после моих слов. — Раны... Обрабатываешь мои раны! — быстрее исправилась я, только он все равно продолжал вот так сидеть в каких–то паре сантиметров от меня и уже тихо смеялся. Боже, что со мной сегодня? Несу полную чушь, тупица! Находиться с ним вот так вот близко было невыносимо, а уж то, как его наглый взгляд съезжал на мои губы, а после возвращался к глазам, и вовсе заставило меня подскочить с дивана, как ужаленную.

— Спасибо! — буркнула я, не глядя на него. — Спину Эля продезинфицирует.

— Ты ведь не голая, думаю, я справлюсь! —  продолжая ухмыляться, съязвил этот змей, откинувшись на спинку дивана. Ты–то может, и справишься,  а вот я — вряд ли, — подумала я, но озвучивать эти ужасающие мысли не стала.