Провальные каникулы

— О, можно просто Рут. А уж после того, что ты сделала для Луиса, то можешь считаться моей дочкой, которой у меня никогда не было. — Она искренне улыбнулась и подошла ближе, погладив меня по руке, на которой уже сиял внушительный синяк. — Он протараторил все так быстро, я поняла только, что ты его защитила, и теперь вижу, как сильно ты рисковала.

— У меня тоже есть младший брат, и с детства я привыкла его опекать, хоть он и бывает занозой.

— Не только он, — подал голос Андрес, и только теперь его мать на него взглянула. На ее губах расцвела еще более теплая улыбка, и она с обожанием шагнула к сыну. Он обнял ее, и чмокнул в макушку. Боже, какой он высокий, если привстанет на носочки, то упрется головой в потолок. А мама, наоборот, даже немного ниже меня. От этой картины умиление достигло максимальной отметки, и я не заметила, как улыбалась, глядя на них. Такой большой и грозный лев в диких условиях становится теплым и любящим в домашних…

— Ма, не волнуйся, я разобрался с ними. Но паре приемов я все же научу ма́лого! И не спорь!

— Ох, ладно, — махнула рукой женщина, — я против насилия, но судя по всему, защищаться все же нужно научиться моему мальчику, — сказала уже больше мне, чем ему. — Только, чтобы он потом не стал третьим терминатором!

— А кто первый и второй? — поинтересовалась я.

— Первый — Шварценеггер, второй — я, — без тени стеснения объяснил Андрес. Ах, ну да. Я забыла, с кем говорю.

— Андрес, позаботься тут о Эмилии, а я пойду доготовлю обед. Я надеюсь, ты останешься, девочка? Бог послал тебя нам сегодня, и если бы не ты, даже думать не хочу, чем бы все закончилось. Так что обед — это самое меньшее, что я могу для тебя сделать!

Мне жутко не хотелось стеснять эту невероятно теплую женщину и всю ее семью, но и отказать я не могла.

— С удовольствием!

В комнату влетел Луис, неся в руках какую — то коробку, и чуть не сбив с ног мать, когда та заворачивала в коридор. Внутри дом был побольше, чем у Эльвиры. Во всяком случае, комнат было несколько, да и двери тоже имелись, в отличии от фанеры на так называемой ванной у Эли.

— Вот! Сейчас я тебя буду лечить, — торжественно объявил Луис, достав из коробки кусок ваты и какую — то бутылочку.

— Давай лучше я, а ты иди, помоги матери! — вмешался Андрес, усаживаясь на покосившийся диван.

— Нет. Я сам! Она спасла меня, а я ее спасу! — не сдавался младший брат.

— Я и сама справлюсь, — вставила я, присаживаясь на диван.

— Нет, — ответили они хором.

— Чем ты спасать ее собрался, малый? Бинтом? — выхватив у брата бинт, Андрес отправил его все — таки на кухню. — Иди, иди, я сам разберусь. А вечером пойдешь со мной на тренировку!

— Ладно! — без особого энтузиазма Луис поплелся туда, куда отправили.

— Спасибо тебе! — крикнула я ему в след, тот обернулся и подарил мне свою искреннюю детскую улыбку.

— Это вам спасибо!

Кожу на руке вдруг сильно защипало, и я резко отдернула ее.

— Спокойно! Дезинфекцией еще никого не убивали! — потянув мою руку обратно, Андрес немного развернул меня боком к себе. — Надо будет снять сарафан.

— Это еще зачем? — возмутилась я.

— Обработать ссадины на спине. А ты о чем подумала?

— Ни о чем, — буркнула я.

— Ну — ну, — усмехнулся он, пока я сидела натянутая, как струна. Кожу щипало в тех местах, которые он смазывал, но все же само его присутствие в такой близи не делало мое состояние проще. Один раз он подул на рану, которая, судя по всему, была больше остальных, потому что я неосознанно дернулась вперед, когда он коснулся ее ватой. Одно легкое дыхание, а мне захотелось подскочить и сбежать. Лишь бы подальше, лишь бы дышалось легче и грудь не сдавливало от желания повернуться и потянуться к его пухлым губам.

— Спасибо, — тихо сказал Андрес спустя пару минут. Я замерла, перестав дышать. Это первое проявление чувств с его стороны за сегодня. Да, короткое, да, заключенное всего в одном слове, но от чего — то именно это одно слово заключало в себе больше, чем если бы он расплылся в благодарственной речи.

— Почему они хотели его обидеть?

— Потому что он слабый. А здесь либо ты, либо тебя!

— Какой абсурд… — ответила я, повернувшись к нему. — Но знаешь, Луис прекрасный ребенок! Лучше научи его драться, а то это будет не последний раз, когда ты обрабатываешь меня. — Черная бровь удивленно взлетела, а губы растянулись в хитрой улыбке, после моих слов. — Раны… Обрабатываешь мои раны! — быстрее исправилась я, только он все равно продолжал вот так сидеть в каких — то паре сантиметров от меня и уже тихо смеялся. Боже, что со мной сегодня? Несу полную чушь, тупица! Находиться с ним вот так вот близко было невыносимо, а уж то, как его наглый взгляд съезжал на мои губы, а после возвращался к глазам, и вовсе заставило меня подскочить с дивана, как ужаленную.

— Спасибо! — буркнула я, не глядя на него. — Спину Эля продезинфицирует.

— Ты ведь не голая, думаю, я справлюсь! — продолжая ухмыляться, съязвил этот змей, откинувшись на спинку дивана. Ты — то может, и справишься, а вот я — вряд ли, — подумала я, но озвучивать эти ужасающие мысли не стала.