Провалы (СИ)

Темнота расступается, рассеивается и являет Джону заброшенный ветхий дом, с узким длинным коридором и множеством выходящих в него комнат. Джон бежит по этому коридору и толкает каждую дверь в поисках Шерлока. Но везде чужие равнодушные лица, с закрытыми глазами, словно неживые, они лежат на полу, на каких-то драных матрасах. В другой бы раз Джон задумался, что с ними, не нужна ли медицинская помощь, но сейчас он ищет Шерлока. Это жизненно необходимо. Сердце громко ухает в груди, в нос забивается запах пыли и чего-то сладковатого. Джон помнит этот кошмар, преследующий его всю ту жизнь с тех пор, как он очнулся в военном госпитале. Он бежит по этому чертовому дому, распахивает двери и все ищет и ищет кого-то. Раньше Джон полагал, что ищет Эндрю и не находит его, потому что тот мертв. Такой вот привет из подсознательного – у фрейдистов получилось бы объяснить лучше, но Джон никогда не увлекался психоанализом, а его психотерапевт твердил что-то про ПТСР и трудности с доверием. Но после падения Шерлока кошмар видоизменяется. Джон теперь знает, что ищет Шерлока, он зовет его, именно его, и всегда находит в конце коридора, на площадке, куда выходит лестница на второй этаж. Только Шерлок мертв. Он лежит на полу, раскинув руки и подогнув под себя одну ногу, его кудри, разметавшись вокруг головы, пропитываются кровью. Джон спотыкается, будто наталкивается на стеклянную преграду, падает, пытается подняться, тянется руками к Шерлоку, чтобы проверить пульс, просто дотронуться до него, но голова кружится, к горлу подкатывает тошнота, перед глазами начинает мерцать мир. Это здесь, Джон уверен, кусок реальности, который переплелся с давним кошмаром – момент, когда Шерлок прыгнул с крыши Бартса, и он, Джон, бежит к его еще не остывшему телу, и все никак не может добраться. Этот модернизированный кошмар мучит его почти каждую ночь, и лишь в последние месяцы, рядом с Мэри, Джон просыпается без них. Именно обстоятельство их отсутствия в присутствии Мэри и служит отправной точкой сегодняшнего неудачного предложения. Но всегда, даже в самые плохие дни, Джон знает, что это – всего лишь кошмар. Он знает, что это сон, когда просыпается, но теперь все происходит до жути реально. Нет липкого сновиденческого тумана, замедленности в движениях, когда продираешься вперед, словно сквозь кисель, нет некой пространственной искаженности и гротескной трансформации окружающей действительности. Все реально: реальный дом, реальный мусор под ногами, реальные люди за дверями и реальный запах пыли. Джон бежит по коридору. Где-то за спиной что-то неудобно ударяет по пятой точке, но времени хотя бы поправить это что-то, скорее всего, сумку через плечо, тоже нет. Джон бежит, потому что знает – может не успеть. Он выскакивает на уже знакомую, но такую реальную площадку перед лестницей и застает мерзкую картину насилия, от которой на время теряет способность соображать и двигаться. Шерлок, совсем еще юный, до дрожи прекрасный и невинный бесчувственно болтается на руках двух громил, а третий тип, в кожаной куртке с расстегнутыми джинсами, вбивается в Шерлока, удерживая того за белоснежные бедра, оставляя на них синяки своими грязными грубыми ручищами. Он облизывается, откровенно наслаждаясь происходящим, насаживает покорного Шерлока на свой член, и долбится, долбится в него. Потом он тянет Шерлока за кудри, и тот запрокидывает голову, открывая мутные глаза, а один из амбалов всаживает ему в предплечье укол, после чего Шерлок тихо соскальзывает в другой мир. Тип в куртке все еще насилует бессознательного Шерлока. При этом его рот произносит ужасные вещи, которые хочется загнать ему обратно ударом кулака, до потери зубов и крови, польющейся в глотку, но Джон делает лучше, вновь обретая волю и способность двигаться. Он выхватывает из-за пояса джинсов браунинг и всаживает насильнику пулю в висок, вторую пулю Джон отправляет одному из громил прямо в лоб, а другому в шею. Из шеи начинает хлестать кровь, она попадает на Шерлока, который бесконечно долго падает на пол, погребенный под тяжестью убитого амбала. Джон кидается к Шерлоку, чтобы вытащить его, к горлу подкатывает тошнота – вот он знакомый сладковатый запах. Джон дотрагивается до скользкого от крови и неподвижного тела Шерлока, и приходит в себя.

- Шерлок! – кричит Джон в ужасе и распахивает глаза.

Первым, кого он видит, склоненного над ним Шерлока, бледного и напряженного. Он хмурится, всматривается в Джона, словно пытаясь рентгеном просветить, и кусает губы. Джон лежит на полу в фойе ресторана, его голова покоится на коленях Шерлока, который легкими едва ощутимыми движениями массирует ему виски, иногда перебирая короткие пряди волос, и это самое прекрасное, что может случиться – прикосновения и чувства никогда не были сильной стороной их взаимоотношений.