Провансальский триптих

Ты лучше меня знаешь, сколь благоволит Тиберий Ироду Антипе. Ведь Антипа — один из тех, кто защищает границы империи от арабов. В честь императора он основал город Тивериаду, отчего Геннисаретское озеро превратилось в Тивериадское. Такого рода союзы, разумеется, требуют от нас осторожности и сдержанности. Ты неоднократно имел возможность заметить, что я никогда не забываю это продемонстрировать в своих — по счастью, не близких — отношениях с тетрархом Галилеи. Он человек неприятный, иногда отталкивающий, и слишком часто позволяет Иродиаде водить себя за нос. В общем, я стараюсь как могу, хотя и с неохотою, быть с ним приветлив.

Присовокупляю кое-какие сведения о главном еврейском раввине, верховном жреце и первосвященнике, великом понтифике. Он здесь очень важная персона, поскольку возглавляет Синедрион, состоящий из семидесяти членов. Все они — фарисеи либо саддукеи и все друг друга ненавидят. Евреи в этом подобны арабам: если нет врага, понуждающего их сплотиться, пылают взаимной ненавистью. Имя первосвященника Иосиф, но все зовут его Каиафой. Это человек того же склада, что и Анна, который пятнадцать лет назад был смещен Валерием Гратом. Глядя на огромную черную бороду и безумные глаза Каиафы, понимаешь, что с таким шутки плохи. Я предпочитаю держаться от него подальше. Однако в этой ненормальной стране с ним необходимо считаться.

В донесении моем ты найдешь также информацию, касающуюся воинских и хозяйственных дел; возможно, она тебе пригодится. А теперь позволь перейти к рассуждениям личного свойства.

Скоро уже четыре года, как я сменил в должности Валерия Грата. Обязанности, при твоем посредничестве возложенные на меня императором, я, по мере сил, стараюсь исполнять как можно лучше. И чего же я за эти четыре года достиг, трудясь не покладая рук сутра до вечера, изо дня в день? Да почти ничего. Ссорюсь, потом мирюсь с Антипой, собираю налоги, иногда разрешаю споры, преимущественно финансовые. Что буду делать в последующие годы? Наверняка немногим больше. И постоянно одно и то же.

Сейчас в стране довольно спокойно. Кажется, я мог бы себя поздравить, но порой меня посещают мечты о великих свершениях, которые перенесли бы мое имя на берега будущего. Не смейся, Квириний. Я с великой радостью служу под твоей рукой. Но ты — сенатор, императорский легат, правитель провинции, друг императора, тебе бессмертие гарантировано. Мое же ничтожное имя обречено на забвение.