Проверяя Сенатора

Все мои светлые волосы спрятаны и аккуратно закреплены. Я замираю, когда он

прикасается к моей голове.

Он останавливается и выдыхает. Его дыхание обдувает мою кожу.

– Ваш Дом хочет, чтобы ваши волосы были спрятаны. Мне надо хорошенько спрятать их,

чтобы маска плотно была на месте. Дайте мне знать, если будет неудобно. – Его пальцы

слегка касаются моих волос, это выглядит так, как обычно бывает, когда человек не знает,

что делать с ними, я по–прежнему застыла и не дышу в то время, когда он поправляет

маску.

– Садись поудобнее, – говорит он, помогая мне устроится. – Желаешь что–нибудь выпить?

У нас здесь полный бар…или может воды.

Я качаю головой, но затем вспоминаю инструкции Беннетта о том, как отвечать этому

человеку.

– Нет, спасибо, Смотритель.

Он тихо смеется.

– Твой Дом будет приятно удивлен тем, что ты вспомнила, как обращаться ко мне, не

напоминая тебе об этом... – он проводит пальцами по моей щеке. – Твое лицо, хоть и

красивое произведение искусства, должно выражать подчинение. Ты здесь не для того,

чтобы доказать свою точку зрения. Эгоистичной гордости нет места в мире, куда ты

входишь. Держи голову...вот так.

Он опускает мой подбородок так, что я почти касаюсь им груди.

– Благодарю, – произношу я деревянным голосом, и добавляю. – Смотритель.

– Ты решительна. Поверь мне. Расслабься. Сегодня вечером ты получишь больше

наслаждения, если расслабишься. И доверяй тем, кто будет рядом.

У меня совсем нет чувства осторожности, я сижу здесь с завязанными глазами, а рядом

мужчина с протяжным Техасским акцентом, который, кажется, наслаждается этой частью

введения игры. Он наклоняется.

– Разве я говорю слишком быстро, сладенькая?

– Нет, Смотритель. Я… – Что, черт возьми, я должна ответить ему? – Я постараюсь и

расслаблюсь. Спасибо.

– Если конечно, тебе нравится быть послушной. Да?

– Нет, не нравится, Смотритель, – заверяю его, инстинктивно вздергивая подбородок. Мой

желудок скручивает. Он играет со мной или проверяет меня?

– Ну, это мы еще посмотрим. – Он мрачно смеется, крепко сжимая мой подбородок, резко

опуская мое лицо вниз. – А пока, я предлагаю тебе помнить мои указания, Мисс Иксес.

Он отпускает мое лицо и, кажется, двигается на сиденьи. Я выдыхаю, мое лицо

покалывает в том месте, где он прикасался. Я слышу, будто звенит колокольчик. Затем стук

и жужжание. Его сотовый?

– Точно по расписанию. Ты шутишь? – Он вздыхает... громко. – Ну, это не соответствует

правилам. Инструкциям. Хорошо, из всех, ты обязан это знать. Сделаю.

Мой Смотритель чем–то недоволен и выдохнув, он, наконец, расслабляется. Кожаное

сиденье проминается и он что–то начинает наливать. Останавливается и снова начинает

наливать.

– Дорогая, выпей это.

Я не хочу ничего пить – или хочу? Я протягиваю руки и он помогает мне обхватить стакан.

Подняв его, я останавливаюсь и замираю. Чувствую губами прохладу хрустального

стакана и втягиваю аромат дорого выдержанного виски. Я думаю о Беннетте и о том, что

вообще происходит. Я пробую и выпиваю залпом, тут же чувствуя, будто в меня залили

галлон чистого бензина. Из–за маски у меня щиплет глаза. Я закрываю глаза, останавливая

слезы, которые готовы побежать. Ведь Смотритель не будет рассказывать, что я плакала

во время поездки.

Спиртное согревает мой желудок и вскоре я чувствую тепло, которое распространяется

внутри меня по мышцам. Погрузившись в мысли, я частично слушаю, как мой Смотритель

отвечает один за другим на телефонные звонки. Иногда он отвечает резко; в другой раз, он

смеется и его протяжное произношение становится более выраженным.

– Мы только что прибыли к боковому входу, – он резко отвечает кому–то по другую

сторону телефона, и я сажусь. Я еще не совсем осознала, что автомобиль остановился. –

Встретимся внутри, – говорит он.

Дверь открывается.

– Мисс Иксес, разрешите, – Это снова водитель – я думаю. Он поддерживает меня за

локоть.

Меня ведут, может быть, шесть или семь шагов по тротуару, а затем говорят сделать шаг

на ступеньку.

– Ступенька, – говорит мужчина снова. – И еще. Ступенька.

Мы внутри. Дверь закрывается и на мое плечо опускается рука, и еще одна, небольшая, на

мою спину.

– Сюда, – указывает Смотритель.

Я двигаюсь рядом с ним. Мне не страшно от его прикосновений... похоже, как будто врач

прикасается или, может быть, мне так кажется из–за того, что я слегка выпила. В любом

случае, я чувствую себя неловко, двигаясь с завязанными глазами. Ничего не видеть не

совсем уж и плохо. На данный момент, если бы я увидела комнату, наполненную кнутами,

наручниками, и цепями, я бы спятила.

Мы останавливаемся, открывается дверь, и женщина наклоняется ближе. Она что целует

Смотрителя? Я слышу ее мурлыкающий голос в соблазнительном приветствии.

– Добрый вечер, Джекс. О, прости... Кэш.

Джекс? Я правильно ее расслышала? Беннетт сказал, что этот частный клуб строго для

членов Капитолия. Есть только один конгрессмен... я точно знаю, кого зовут Джекс.