Проверяя Сенатора

«друзья» и в ее корыстных мыслях это слово превращается в термин «помолвлены». Быть

друзьями – это причина, по которой она вторгается в чью–то жизнь. Я представляю, как

бабушка уже связалась с магазином Тиффани и договорилась о покупке сервизов из

китайского фарфора и серебра, а также договорилась о закрытии семейной часовни для

проведения венчания.

– А Патрик? – Я спрашиваю сдавленным голосом, подгибая пальцы в своих сандалиях. –

Вы тоже говорили с ним обо мне?

– Патрик и я разговариваем на много разных тем. И конечно, он расспрашивал о вас и как

он может помочь. Ваш отчим, может, и отошел от политических дел, но он тот, у кого есть

собственная группа интересов и он работает в департаменте рядом. Хорошая причина,

почему многие люди уходят из Конгресса. Они хотят направлять политический курс из–за

кулис. – Вице–президент бросает взгляд на Беннетта. – В отличие от нас.

Если я посмотрю на него, я спалю его своим взглядом. Я не могу поверить, что я была

идиоткой, чтобы доверять ему. Друзья... мы не друзья. Кто, черт возьми, мы? Сидя здесь, я

медленно вдыхаю, чувствуя, как мои щеки становятся все краснее и краснее. Мое сердце

бешено стучит у меня в груди и забирает каждую крупинку моих сил, чтобы удержать себя

и остаться на своем месте. Я сглатываю колючий комок в горле, вызванный чувствами,

проносящимися у меня в мозгу. Снова и снова я повторяю, что не могу поверить в то, что

Бен предал меня. Он трахает меня, вонзается в меня без всяких угрызений совести, будто

дикарь. Он вовсе не заурядный человек, мадам Вице–президент! Он мастер манипуляции и

если подумать, то я так откровенно наивна, полагая, что то, что между нами происходит,

имеет какой–то смысл.

– Ксавия, хотели бы вы присутствовать на приеме? – спрашивает он меня снова, и я

поворачиваюсь к нему, плотно обхватив руками колени. На его лице эта самодовольная

наглая ухмылка. Боже милостивый, если бы мы были наедине, что б я сделала.

Я сжимаю пальцы, чтобы унять зуд, желая стереть эту улыбочку с его прекрасного лица.

– Конечно. Почему бы и нет, сенатор Стоун? – Я не могу сдержаться и не произнести это

сквозь зубы – это лучшее, что я могу сделать. Его глаза постепенно расширяются. Я

надеюсь, что он задаст мне жару позже, поэтому я отметаю все, что он хочет сказать, четко

осознавая, что я попала.

– Тогда это будет свиданием, – говорит Вице–президент, но мы с Беном неотрывно

смотрим друг на друга, продолжая тонуть в наших взглядах.

– Мы можем идти? Я бы не отказалась от чего–нибудь съедобного. – Доктор Мазина

встает. Должно быть, пришло время для того, чтобы сенатор и миссис Райан

поприветствовали всех присутствующих.

Райан остается сидеть.

– Доктор Мазина, пожалуйста, проводите Ксавию в сад. Можете немного выпить. Сенатор

Стоун и я скоро будем.

Замечательно. Меня выставили, но я полагаю, что это лучше, чем выйти месте с

Беннеттом. Мой пульс отдается в висках, я поспешно встаю и торопливо покидаю свое

место, видя, как тут же встает Беннетт. Я не хочу, чтобы он трогал меня, поэтому соскочив

со стула, обхожу его с другой стороны. Это выглядит как–то неуклюже – мне без разницы

– это мой лучший ход – единственное, что я могу сделать, не заставив агентов Секретной

службы появится здесь из–за меня, усмиряя меня, заставляя меня подчиниться не

брыкаться и не кричать, находясь на молочного цвета ковре.

Я стараюсь собрать все свои мысли, которые все еще крутятся у меня в голове, и

презрительно искривляю губы в нечто похожее на ухмылку. Взглянув на Беннетта, я

произношу, стиснув зубы:

– Увидимся на улице.

Мышца дергается на его челюсти и я перевожу взгляд на Вице–президента.

– Было очень приятно познакомиться, мадам Вице–президент.

Она подходит ко мне, вытянув перед собой руки, и обнимает меня. В этот момент я могла

бы постараться восстановить свое душевное состояние, закрыв глаза и начать глубоко

дышать. Черт возьми, я говорю себе закрыть глаза, но глупая часть меня продолжает

таращится на Бена.

В тот момент как доктор Мазина открывает дверь, он шепчет мне:

– Твоя задница принадлежит мне!

Сузив глаза, я слегка отстраняюсь от Вице–президента и отвечаю ему всего лишь одними

губами:

– Отъе*сь!

– Увидимся на улице, – Вирджиния хлопает меня по плечу, потом переводит взгляд на

свою помощницу, которая входит, чтобы передать еще одно сообщение.

– Мы скоро спустимся. Я найду вас, Мисс Кеннеди, – рычит он, его щеки становятся

значительно краснее, чем я когда–либо видела, и его глаза темнеют, в тот момент, как он

смотрит на меня сверху вниз. Его руки находятся по бокам, сжавшись в кулаки так сильно,

что я вижу, как побелели костяшки его пальцев – это верный признак того, что Бен вот–вот

взорвется.

Его голос спокойный и выразительный, словно виски, который он пьет и который он

недавно вылил мне на пупок и выпил. Таким же голосом он говорит, когда делает акцент

на чем–то – сказанном или недосказанном. Мой организм предательски реагирует на одну

из его фраз и я чувствую, будто мой мозг отключается – вовсе не из–за всего списка

приглашенных на эту чертову вечеринку людей, которые встают между мной и моим