Проверяя Сенатора

– Что случилось с твоей соседкой? Ей нужно к врачу или ее надо отвезти в больницу? Я

буду у вас через секунду.

– Эй, начальник крестоносцев. Притормози.

Если бы она только знала, насколько уязвимым я был из–за нее.

– Кса. Я могу помочь. Если ты позволишь мне.

– Беннетт, спасибо за беспокойство. Она будет в порядке. Все очень не просто сейчас, и ей

нужен кто–то, кто бы присматривал за ней. Ее семья не очень поддерживает ее

эмоционально.

– Тебе нужно взять отпуск, чтобы помочь ей? – А наблюдаю за ее окнами и вижу, как

темная тень мелькает по стене, двигаясь в сторону двери на балкон, и, наконец, я вижу ее

светлые волосы. Подняв бинокль, я наблюдаю за ней. Слежу за женщиной, с которой, как

мне кажется, я не могу разорвать связь.

– Спасибо, но нет. Я приготовила ужин, и сейчас прибираюсь.

– Ты готовишь? – На секунду опускаю бинокль, затем поднимаю его обратно к глазам. –

Как в ресторане?

Она смеется, и я вижу, как она накручивает свой золотистый локон на пальчик, стоя и

смотря сквозь дверь балкона.

– Да. Я на самом деле люблю готовить. Это меня расслабляет.

Черт, я хочу выйти из машины и подкрасться поближе. Я сделаю все, чтобы удержать ее на

линии, разговаривая со мной, впуская меня в свою жизнь, и просто слушая ее смех.

Должен ли я сказать ей, что я жду ее?

– Ты уверена, что ты в порядке? Твоя соседка в порядке?

В ответ стоит тишина, и я смотрю на нее в бинокль, видя, как она закрывает на секунду

глаза. Она устала от моих вопросов? Потом она улыбается, прижимаясь лбом к стеклянной

двери и, кажется, изучает ночное небо.

– Сейчас уже лучше. Что насчет вас, Сенатор? Как продвигаются переговоры? Мировая

экономика. Не праздная болтовня. Ты сам довольно напряженный. Да?

– Это идиотизм, – я выпрямляюсь, глядя на нее. Наслаждаясь ее видом, стоящей и одетой в

шортики и крошечную рубашку. Я навожу резкость на бинокле, пожирая глазами ее

сиськи. – В большинстве своем это... в лучшем случае выпендреж. Но я доволен. Мы

сгладили некоторые неровности в отношениях. Решили более серьезные вопросы...

которые мешали нашему доверию.

– Один ноль в пользу команды хозяев! – Она смеется и я очарован ее выражением лица.

У нее такая улыбка, как у сирены, и, в свою очередь, мне нужно больше того, что она мне

дает. Эта часть ее мягкая, словно лепесток – открывается мне. Это кажется реальным. Это

кажется нормальным – несмотря на то, что я сам я инвалид.

– Президент отправил письмо на электронную почту. Поздравляет мою команду. В том

числе и тебя, Ксавия.

– Меня? Я ничего не сделала. – Она выпрямляется, затем отвечая, поворачивается, и я

снова стискиваю зубы. Кса уходит из поля зрения и молча, я призываю ее вернуться

обратно.

Опустив бинокль, я откидываюсь на подголовник, и произношу хриплым голосом:

– Больше, чем ты считаешь.

– Это означает, что появится смонтированное фото Сенатора с прессой?

– Возможно. Ты видела фотоотчет с обеда в саду Райан?

– Совсем немного из того, что я ожидала увидеть. Должно быть PR команда Вице–

президента соответствует основам консервативных взглядов. Меня не впечатлили ни

фотографии, ни мелкие детали, которые были упомянуты. Отчет был довольно

спокойным, учитывая то, насколько в воскресенье днем они могли распространиться о

факте, касающемся нас с тобой.

– Не впечатлили? Насколько я понимаю, мы далеки от возбуждения.

– Скажи мне что–то, чего я не знаю. – Она смеется.

Осматривая улицу, я подбираю правильные слова. Ищу слова, которыми я могу сказать,

чтобы передать, что я хочу большего от нее – от нас – подобно этому. Черт с ней с прессой,

с Вице–президентом. Или с кем–либо, кто встанет между нами.

И вот тогда я вижу его. Колин Стиллман. По крайней мере, я думаю, что это он – этот ее

херов кузен. Я поднимаю бинокль и фокусируюсь на нем и дерьмо. Он похож на того

пидораса из Гарварда – такой же бесполезный тунеядец, указанный в отчете Арчера,

который присылает мне зашифрованное сообщение. Я наблюдаю за тем, как он

останавливается перед входом в ее дом. Он курит, и я жду, чтобы увидеть, какого хера он

задумал. Мудак достает сотовый и звонит. Что–то говорит и смеется, но не двигается с

места, чтобы войти внутрь, даже после того, как он швыряет окурок на землю. Похоже, он

делает несколько фото на свою камеру, а затем оглядывается, как будто пытается

сориентироваться. Он не заходит вовнутрь, а направляется туда, где я впервые заметил его.

Он пиявка и средство передачи информации для Грации и Стэна Стиллманов.

– Я скучаю по тебе. Очень, – говорю я ей, мой пульс барабанит в моих жилах. Мудак

Колин засовывает свою руку в карман, пересекая тротуар, и обходит вокруг автомобиля.

Мигают фары и он открывает дверь, запрыгивая вовнутрь.

– Хорошо. Потому что я тоже скучаю по тебе, – шепчет она. – Беннетт, я лучше пойду и

проверю Брук. Наверное, мы завтра не встретимся с тобой.

– Что ты имеешь в виду? – У меня есть секунда, чтобы решить, перед тем, как он заводит

двигатель своего авто, надо ли мне проследить за ним. Почему бы и нет? Я запускаю

двигатель своей машины. Когда он отъезжает, проезжая мимо меня, я разворачиваюсь