Проверка на дорогах. Правда о партизанской разведке

– Мне надо было найти тайник и как можно быстрее отправиться в обратный путь, – рассказывает Лидия Григорьевна. – Ориентир такой: дерево на берегу озера, ствол низко наклонен к воде. В корневище воткнута сосновая ветка. Тайники бывали у нас разные и банка, зарытая в землю, и бутылка, и дупло. Брали оттуда записку, если нужно было, закладывали другую – и снова в дорогу. Но на этот раз тайник был непростой.

На берегу деревьев много, немало и таких, которые сильно накренились. Сосновой ветки не видно, ее мог и ветер унести. Место открытое, так что надо действовать быстро. Нашла. Запустила руку под корневище и вынула оттуда коробок, обернутый рогожкой. Обрадовалась. Не знала я, кто его сюда положил, не было мне известно, о чем донесение, но что очень ждут его – знала.

Было это в Печорском районе. А до Ани Комаровой, которой я должна была передать коробок (это уже в Сошихинском районе), километров шестьдесят – семьдесят. Предстояло обойти несколько вражеских гарнизонов, переплыть речку да так, в мокрой одежде, идти дальше.

Короче говоря, до Ани я добиралась два дня и две ночи. А если прибавить путь к тайнику, то получится около четырех суток без отдыха. Да на беду еще сапоги развалились, ноги огнем горят. До хутора, может, всего с километр осталось, но чувствую, сейчас упаду и не встану. Приказываю себе: «Вперед, Лида, комсомолка ты или кисейная барышня! Не в таких переделках была…»

Да, в переделки Лида попадала. Буквально за несколько недель до этого оказалась она в такой заварухе что чудом живая выбралась.

В деревне Староселье Псковского района жил Николай Грунин. Он часто передавал нам ценные сведения о делах на ближайшем немецком аэродроме, где он работал, о движении поездов и машин на участке Стремутка __ Черская. (Впоследствии Николая выдал провокатор, и разведчика расстреляли). Павлова пришла в дом к Грунину на связь и поздним вечером собиралась в обратный путь, но хозяин стал ее уговаривать:

– Куда ты на ночь глядя пойдешь? В соседней деревне гитлеровцы, опасно.

Уговорил, она осталась. Спать легла вместе с сестрой Николая – Люсей. Уснула как убитая. Проснулась Лида от сильного толчка в бок и услышала взволнованный шепот Люси:

– Да проснись же ты, погляди, что в доме творится!

Отвернула Лида краешек полога и увидела, что в избе полно полицаев. А Николай и его жена Зоя (они всего неделю назад поженились) стоят в нижнем белье, с поднятыми руками.

Тут Лида вспомнила про свое старенькое пальто в подкладку которого было зашито донесение Николая. Если найдут – всем гибель. Висело пальто на самом виду. Скорей всего, поэтому на него и не обратили внимания.

Николая и его жену увели. Полицаи начали обыскивать дом. Лида быстро повернулась лицом к стене, натянула на голову одеяло.

– Кто с тобой спит? – спросил полицай Люсю.

– Мои муж, – ответила она.

Полицай удивился:

– А не рановато ли тебе?

И отпустил грязную шутку, но от кровати отошел.

Двое суток Павлова скрывалась в той же деревне в семье партизанского разведчика Саши Удобного На третьи сутки ее проводили в соседнее село Оленино, где Лиду прятала Надежда Федоровна. Она же потом в группе рабочих вывела ее из села.

Вот наконец и знакомая калитка. Еще с десяток шагов – шатаясь, доплелась Лида до порога избы, а перешагнуть его уже сил не хватило. Тут Аня подоспела, провела в дом. Принесла попить, уложила на топчан полушубком укрыла. Лиду трясло как в лихорадке. «Спеши, подруга», только и сказала. Отдала коробок и как в пропасть провалилась. Очнулась только через сутки.

А драгоценная ноша уже снова была в пути.

– Вспоминать спустя сорок лет подробности того ДНЯ, сами понимаете, очень трудно, – говорит Анна Александровна Комарова. – К тому же контузия по сей день дает себя знать. Но осталось в памяти, как Лида из последних сил шла к дому, – увидела ее в окно. Жила я тогда вместе с родителями и шестью сестренками. Я была старшей – девятнадцать лет исполнилось а младшей – три годика. Хутор стоял в стороне от приезжей дороги, поэтому немцы к нам почти не наведывались. Сожгли они его уже позднее, перед отступлением, Но это к слову.

В особый отдел ходила я редко, обычно дело имела с Марией Орловой. Она забирала у меня донесения, передавала задания. А тут было сказано, чтобы не ждать ни минуты, нести сразу. Я и заторопилась…

И вот Аня в избе особого отдела. У меня в руках вынутый из спичечного коробка краешек газеты. На нем корявые буковки складываются в слова: «Рыбу продают в Печках». Это означало, что разведшкола абвера находится в этой деревне.

А в коробок старик вместе со спичками положил несколько пуговиц, с десяток сапожных гвоздиков, моточек ниток, иголку – все ценные вещи по тому времени. Хитер был лесник: случись, попадет коробок в чужие руки, чтоб никаких подозрений не вызвал.