Провидец Энгельгардт

Что сказал бы Энгельгардт, если бы увидел, что нынешняя Россия экспортирует зерно, оставляя своему населению лишь минимум хлеба, необходимый для выживания? Специалисты давно вывели норму: в стране должно производиться зерно из расчёта тонну на душу населения. Следовательно, нам нужно получать 145 миллионов тонн зерна в год, а с учётом мигрантов – ещё миллионов на 20 больше. В РСФСР в 1990 году, при численности населения 149 миллионов человек, было собрано 117 миллионов тонн зерновых («СССР в цифра в 1990 году, с. 235), больше половины общесоюзного сбора (218 миллионов тонн). Да к этому Союз ещё прикупил 32 миллиона тонн (в основном кукурузу на корм скоту), из которых, надо думать, примерно половина досталась России. Итого выходило около 150 миллионов тонн, то есть по тонне на душу. Мы же сейчас считаем урожай в 80 миллионов тонн неплохим, а 100 миллионам тонн радуемся, как празднику! Да ещё находим из этого недостаточного количества 10–20 миллионов тонн зерна на экспорт. Почему же нам хватает зерна, когда его выращиваем две трети от необходимого количества? Потому что в России либеральные реформаторы уничтожили животноводство, на прокорм которого и уходила раньше треть урожая зерновых. И Россия львиную долю продуктов животноводства получает по импорту. Всякий специалист скажет, что выгоднее то зерно, которое мы экспортируем, «пропустить через скотину». Тогда и хлеба хватит, и молоко, сливочное масло и мясо мы бы ели своё, а не привозное. Почему же государство так не поступает?

Отчасти потому, что выращенный хлеб принадлежит не государству, а частным зерновым компаниям, большинство которых либо полностью принадлежат иностранцам, либо являются компаниями с участием иностранного капитала. А частник думает не о благе народа и государства, а о своей выгоде. Его же выгода заключается в том, чтобы максимум хлеба продать за границу, пока цена на зерно на мировом рынке высокая. И валюта, вырученная от экспорта хлеба, поступает не государству, а частникам, и по большей части тоже уходит за границу.

Ну, а если в России не остаётся зерна на корм скоту, то продукты животноводства приходится импортировать, что тоже выгодно нашим зарубежным партнёрам. И власть не может радикально улучшить ситуацию, пока не поставит частника под строгий государственный контроль.

А если бы Энгельгардт ещё узнал, каково качество как импортного, так и поставляемого отечественными частниками продовольствия, почти полностью фальсифицированного (посмотрите хотя бы несколько телевизионных передач из цикла «Без обмана»)… Я просто не представляю, что бы он тогда сказал.

В свете того, что Энгельгардт говорил о недопустимости столь большого вывоза хлеба из России за границу в ущерб благосостоянию собственного народа, интересно познакомиться с его наблюдениями над тем, какую пищу народ считал наиболее подходящей к нашим российским условиям.

Глава 15. Хлеб наш насущный… (Русская «Книга о вкусной и здоровой пище»)

Дворянско-интеллигентские «верхи» и рабоче-крестьянские «низы» пореформенной России представляли собой настолько разные миры, что, подобно белку и желтку в курином яйце, сосуществовали не смешиваясь. Это были два совершенно разных образа жизни. Естественно, у них были не только совершенно разные продукты питания, но и представления о рациональной системе питания. А.Н. Энгельгардт, принадлежавший к петербургской элите, разделял её вкусы и пристрастия, которым не изменял и в первые годы жительства в деревне. Хотя свой стол ему и пришлось несколько упростить, поскольку из всей прислуги обед готовить могли только кондитер Савельич, когда-то служивший в поварах, и кухарка Авдотья, умевшая варить и жарить мясо, варить щи, печь хлеб и пироги, делать наливки и пр. Весь день занятый по хозяйству, Энгельгардт в своем имении завтракал, обедал и ужинал чем Бог послал и выпивал 30-градусной водки, которая, по его мнению, при такой довольно грубой пище не только приятна, но и полезна. А когда он «выезжал в свет», например, поехал в соседний уезд на съезд земских избирателей для выбора гласных от землевладельцев, то там приходилось придерживаться примерно такого распорядка: