Провидец Энгельгардт

– Воля Божья. Господь не без милости, моего одного прибрал, – всё же легче.

– Которого же?

– Младшего, на днях сховала. Бог не без милости, взглянул на нас, сирот своих грешных.

Вот такое покорное приятие даже детской смерти.

– Это вы, господа, – говорила баба, – прандуете детьми; у нас не так: живут – ладно, нет – «Бог с ними».

– Да что ж тебе младший – ведь он грудной был, хлеба не просил?

– Конечно, грудной хлеба не просит, да ведь меня тянет тоже, а с пушного хлеба какое молоко, сам знаешь. И «в кусочки» ходить мешал: побольшеньких пошлёшь, а сама с грудным дома. Куда с ним пойдешь? – холодно, тоже пищит. Сам знаешь, сколько их Панфил настругал, а кормить не умеет. Плохо – Божья воля; да Бог не без милости».

Другая подлинно православная добродетель крестьян – это их милосердие к бедствующим, больше чем посильная помощь голодающим подачей «кусочков». Кусочки подают, пока есть хлеб. Кончился хлеб у подававших – они сами идут «в кусочки». Вот откуда берёт начало суворовский закон армейской жизни: «Сам погибай, а товарища выручай!» И не зная жития святителя Николая Мирликийского, крестьяне почитали его именно за милосердие: «Нынешний год у нас урожай, какого давно не было… Бог, по милосердию Своему, не дал Касьяну взглянуть на нас, а известно, «Касьян грозный: на что ни взглянет – всё вянет», за что ему, Касьяну немилостивому, бывает в четыре года один праздник, тогда как Николе, благому чудотворцу, два праздника в году».

Всё это свидетельствует о смешении в сознании крестьян веры и самых диких суеверий и предрассудков. И вряд ли кто из них знал, что, скажем, Иоанн Кассиан Римлянин – один из великих святых и человек высочайшего благородства.

Но нельзя винить крестьян в том, что они этого не знали. Этого не знало в большинстве своём и сельское духовенство, но о нём пойдет речь в следующей главе.

Современное цивилизованное общество избавилось от этой архаики в виде подачи «кусочков», от принципа взаимопомощи (что вполне в традиции германцев и особенно англосаксов) и возложило обязанность заботы об обездоленных на социальное государство (которое, правда, становится всё более социал-дарвинистским), и нынешний обыватель спокойно, не обременяя свою совесть, проходит мимо нуждающегося.

И третья черта: понимание, что не подать бедствующему, пока есть хлеб в доме – грех.

«В структуре культа бытового православия видное место занимают сугубо церковная обрядность и молебствия. Общеизвестно, что крестьяне плохо знали молитвы. Их смысл из-за непонимания церковнославянского языка искажался и часто совсем терялся. Но по традиции молитвам придавалось предохранительное значение, ими начинали все важнейшие семейные дела, каждый день начинался с молитвы».

Это наблюдение совпадает и с общим выводом Энгельгардта о религиозности крестьян: