Провидец Энгельгардт

Едва ли не решающее влияние на формирование личности священнослужителя оказывала не семья, а духовная школа. В 8–9 лет мальчик уезжал от родителей на долгих десять лет в город для обучения в духовном училище, а затем в семинарии. А там царили грубость преподавателей, подчас с садистскими наклонностями, наказание розгами за плохую успеваемость или нарушения дисциплины, а главное – дедовщина, право сильного обижать слабых и издеваться нал ними, игра в азартные игры – «в бабки», а то и в карты. В свободное от учёбы время семинаристы фактически были предоставлены сами себе. А они представляли собой особый социальный слой со своими нравами, привычками, моральным кодексом, который прививал будущим пастырям ненависть к схоластической науке, к школе и к её преподавателям. «Очерки бурсы», надеюсь, все помнят, а они были написаны всего через год после отмены крепостного права. С алкоголем и другими вредными привычками и знакомились ученики чаще всего в подростковом возрасте в годы обучения в духовном училище и семинарии. Некоторые священники вспоминали: в духовном училище, а затем в семинарии ученики как старших, так и младших классов «напивались до скотства». Порой караван из 30–40 повозок развозил пьяных семинаристов на каникулы домой.

Но ведь священник мог быть трезвенником? Священник И. Беллюстин в книге «Описание сельского духовенства в России XIX века» показывает, что это было делом почти невозможным из-за… причта.

«Дьяконы, дьячки и пономари в числе духовенства! Поистине духовные лица! то это за люд? Объясним хоть коротко их генеалогию.

Ученик в училище или семинарии совершенно сбился с толку: он и пьяница, и буян, и вор – словом, дурен до того, что даже в наших духовных заведениях терпим быть не может, и – его выгоняют. Выгнанный, года два-три и больше шляется где пришлось и на полной свободе совершенствует свои разнообразные способности. Открывается где-нибудь место причетника; он просится, и его определяют. И вот, вместо того, чтобы его выгнать совсем из духовного звания, освободить сословие от заразы, по самой строгой справедливости – отдать в солдаты, его делают членом клира, служителем церкви, меньшим служителем, правда, но всё-таки церкви, а не другого чего!.. Исключений тут нет, потому что в наших учебных заведениях исключаются лишь отъявленные негодяи. А бездарные, даже ленивые, но ведущие себя хорошо, перетаскиваются из класса в класс и доводятся до окончания курса. Каким же он может быть – и всегда бывает – служителем церкви?..