Провидец, или Ловец вещих снов

— Ну… — Тут я замялся, мне показалось, что меня отфутболивают. Я слегка смутился, посмотрел на Ольгу. Почему-то показалось, что мне будет жаль, если я ее больше не увижу. — Ну, так… На всякий случай. Вдруг мне понадобится ваша помощь. — Чуть помедлил. — …Или вам моя. К тому же я обещал вам рассказать, если будут интересные результаты применения лориксена.

— Хорошо. Да, согласен. На всякий случай мы должны иметь возможность связаться друг с другом. И по лориксену… Да, это может быть интересно. — В голосе Бурова слышалось явное сомнение и скепсис. И, обернувшись к Сергею: — Сергей, сим-карты — это на тебе. И добавь еще одну для Андрея. Договоримся так. Старые контакты действуют до 12:00 второго января. После этого все общение — через новые симки. Любой сигнал по старым номерам — звонок, СМСка и тому подобное — должен восприниматься как сигнал тревоги. Так, кажется, все. У кого-то есть еще что-то? — Буров обвел взглядом всех.

Мы молчали.

— Значит, вопросов нет. Тогда… В конце концов, Новый год же! Все дела в сторону. Мужчинам — коньяку. Ольга, ты присоединяешься?

Ответ был коротким, без лишнего кокетства:

— Да.

…Мы остались втроем. Сергей сразу после первого тоста сбежал куда-то в молодежную тусовку — что тут с нами, стариками, делать? Скукота. Для молодежи все, кому за сорок, уже старики.

Оставшимся троим, судя по всему, сбегать было некуда — нам и здесь хорошо: отличный новогодний стол, правда, без горячего, но с прекрасными холодными закусками (за это отдельное спасибо мне); хорошая выпивка (это в основном заслуга Бурова). Опять же — общество прекрасной Снегурочки. Это Буров пошутил в адрес Ольги. Она не осталась в долгу: «И сразу два Деда Мороза».

Новогоднюю атмосферу создавали свечи, горевшие рядом с нашей маленькой елочкой в центре стола. Я в интернете нашел подходящий музыкальный сайт, и из акустических колонок, подключенных к компьютеру, теперь звучали романтичные новогодние мелодии.

У Ольги на плечах красовалось этакое боа из новогодней мишуры, в волосах — серебристая корона из дешевого пластика. Все это очень ей шло.

Неспешная приятная беседа о всяких пустяках и ни о чем в кругу приятных друг другу людей — что еще надо в эту уже подходящую к концу новогоднюю ночь?

Зазвучало что-то легкое, танцевальное. Ольга встала, под музыку сделала легкий изящный оборот. Остановилась. Подошла к нам:

— Эй, джентльмены! Дама хочет танцевать. Ну? Кто смелый?

— Нет-нет-нет! — запротестовал Буров, которому Ольга изящным жестом протянула руку. — Увольте! Ольга, ты же знаешь — я не умею. Отдавлю тебе все ноги.

Ольга повернулась ко мне. Ее взгляд обжег.

— Ну, а вы? Вы тоже такой же увалень? — с улыбкой роковой женщины спросила она. Я видел: ей захотелось поиграть, и роль — нет, не львицы, скорее этакой черной кошки, пантеры — не предполагала фамильярного «ты».

Я не был увальнем. Я любил и умел танцевать. И мне тоже захотелось сыграть в танце роль рокового мачо, этакого Антонио Бандераса.

Я встал, взял ее протянутую руку, галантно-шутливо поцеловал ее. И тут же крутанул ее за эту руку и, поймав за талию, резко привлек к себе.

От неожиданности она удивленно и одновременно одобрительно воскликнула «О!», при этом намеренно потеряв равновесие. Но я уже крепко держал ее, и, почувствовав твердую руку, она позволила подхватить себя, положила свою руку мне на плечо, и мы оказались в классической позиции для начала танца.

Музыка продолжала звучать, призывала к движению, и я подчинился этому зову, сделал первое движение и уверенно повел Ольгу. Это не было танго, но и не топтание на месте, как это бывает в медленном танце у пар не слишком умелых. Мы же сразу поняли, что в танце можем отпустить тормоза и отдаться ему со всей страстью. Я вел, импровизируя, она тут же подхватывала. Мы двигались легко и свободно. Я и кружил ее, и вел в простых ритмичных па, то отталкивал, то снова притягивал к себе, прижимая и чувствуя ее живое, разгоряченное танцем тело…

Ольга оказалась отличной партнершей, она понимала мои движения, я понимал ее. Гармония музыки и танца захватила нас. Язык движений, язык прикосновений, язык тела в танце может о многом сказать. И мысленно я унесся вместе с Ольгой в какие-то далекие романтические края. Не знаю, что чувствовала она. Надеюсь, то же, что и я, ведь в танце мы были как единый организм — так согласованы были наши движения. Может быть, и чувства тоже?

Музыка кончилась, мне показалось, слишком быстро и как-то внезапно. Рука Ольги выскользнула из моей. Она отстранилась от меня и резко вышла из комнаты.

Я еще несколько секунд продолжал находиться в состоянии, похожем на легкий транс. Провел ладонью по лицу, словно стирая с него это мое состояние. Шагнул к столу, подсел к Бурову и попросил: «Наливай!»

Владимир налил коньяку, мы чокнулись и выпили.

Дверь в комнату открылась. Там стояла Ольга. Она была уже одета.

— Мальчики, мне нужно убегать. Еще раз с Новым годом! И пока.

Она даже не взглянула на меня. Махнула рукой и ушла.

Я подошел к компьютеру, остановил музыку. В комнате повисла тишина.

Я был в недоумении. Я был расстроен.