Провинциал. Книга 5 (СИ)

— Монитор гасим, чтобы не провоцировать никого на сексуальные безумства, а запись надо сделать, что бы потом изучать, — она снова тягуче облизнулась, неотрывно глядя мне в глаза, — лично я смотрю на это не более десяти минут, а уже узнала кое-что новое, — её голос выдавал крайнее возбуждение, — а мы с тобой сейчас прогуляемся в спальню…

— Скажи ещё, что это вот, — я указал глазами на монитор, где разворачивался очередной раунд постельного противостояния, — на тебя сон навевает…

— Не прикидывайся дурачком, в спальне не только спать можно, ты же знаешь… — она выключила монитор и, поднявшись из кресла, всем телом плотно прижалась ко мне, — ставь, давай, на запись. Да пойдём… А то у меня уже зубы сводит…

Я, в общем то и не возражал, мало того, в глубине души приветствовал подобное развитие событий, поскольку тоже узнал много нового.

И у меня крепла уверенность в том, что эти новые знания стоило бы немедля закрепить, так сказать, на практике…

В общем, через пять минут мы закрыли дверь своей спальни изнутри и и мы с Истер до утра выпали из жизни…

К утру Зара собралась таки покинуть спальню, оставив своего партнёра прикованным к кровати.

Ей нужно было доложить об успехе операции, и получить дальнейшие инструкции.

А человек, известный ей, как Васисуалий Лоханкин, никакого дискомфорта к тому моменту уже не испытывал, так как ночные скачки с нашей неутомимой чертовкой выпили из него до капли все силы, как, физические, так и духовные.

И, как следствие, стоило ей только оставить провалившегося агента ненадолго в покое, как он, будучи опустошённым до самого дна, тут же впал в приятное забытье.

Он спал, мышцы его лица иногда беспорядочно сокращались, глазные яблоки метались из стороны в сторону под сомкнутыми веками.

А когда его лицо ненадолго успокаивалось, на нём расцветала по детски беззащитная улыбка.

Иногда спящий, причмокивая губами, издавал забавные поцелуйные звуки и сладострастно постанывал.

Зара посмотрела на него, улыбнулась, и пошла переодеваться.

Действительно, выходить в коридор, будучи задрапированной в кожаные, проклёпанные металлом ремешки и небольшие клочки латекса, едва прикрывающие самое сокровенное, не стоило.

Она быстренько ополоснулась под душем, и, обсушив тело под ростовой пневмосушилкой, накинула на себя просторный комбинезон.

Покрутившись перед зеркалом, пришла к выводу, что выглядит вполне пристойно, и, бросив на прощание ещё один взгляд на сладко посапывающего Васисуалия, вышла из апартаментов.

— Что, проголодалась за ночь? — спросил я Зару, которая сделала свой первый шаг в столовую, где мы с Истер с аппетитом поглощали свой завтрак.

Ня и Эви, сидевшие рядом дружно захихикали.

— Не без этого, — улыбнулась чертовка, — я с удовольствием съем пару килограмм жаркого.

— А глаза- то у неё сытые, — вдруг ни с того, ни с сего заметила Эви, с завистью покосившись на Истер, излучавшую умиротворённость и довольство жизнью.

— Это не та сытость, не желудочная. — объяснила Зара, потом, немного подумав, добавила, — да и не сытость это пока, — чем вызвала ещё одну волну скабрезных смешков.

— От же ты ненасытная, подруга, — заметила Истер.

— Это у меня генетическое, — улыбнулась Зара, — так что я не виновата в этом, и вынуждена страдать…

— Да, что-то непохоже на то, что ты сильно страдаешь, — сказала Эви, многозначительно глянув, на этот раз, в мою сторону.

— Иногда страдаю, иногда наоборот, — Зара, сказав эти слова всецело переключилась на поглощение пищи.

Глядя на неё, все присутствующие тоже перенесли своё внимание на содержимое своих тарелок, и некоторое время в столовой слышался только негромкий стук столовых приборов по фарфору да треск из-за ушей завтракающих.

Когда все, включая Зару, наконец, отодвинули тарелки, я решил, что пора бы нам и услышать, чем дело-то кончилось.

— Ну что, Зара, — я развернулся к нашей чертовке, — рассказывай…

— А что рассказывать то? — она бесстыдно улыбнулась, — вы же, наверное, видели всё?

— Я не видела, — вдруг сказала Эви, и опять выразительно на меня посмотрела.

— И я! — присоединилась к ней Алевтина, и, что характерно, тоже посмотрела на меня, и не менее пристально, кстати.

— Так ты его только, гмммм… — я не знал, как бы охарактеризовать то, что она с этим беднягой всю ночь вытворяла.

Да! — победно улыбающаяся Зара подтвердила мои мысли, не дожидаясь, пока я их сформулирую.

— Значит, времени, на то, чтобы допросить, пока не нашлось? — улыбнулся я.

— Неа, — беззаботно подтвердила Зара моё предположение, — некогда пока было.

— Так ведь… — начал было я, но она меня опять перебила:

— Если честно, то я ещё с ним не всё закончила, — немного смущённо пояснила чертовка, — подчинить то я его, конечно, подчинила. Но предстоит проделать ещё очень большую и кропотливую работу, прежде чем из него получится идеальный раб, беспрекословно выполняющий любые, пусть даже и самые затейливые, желания хозяйки.

— Я смотрю, ты у нас перфекционистка, — усмехнулся я.

— Ну так не для дяди же стараюсь, — она посмотрела мне в глаза, — для себя. Грех халтурить то.