Провинциалка. Дорога назад

– Тебя же убили! – наконец, выдохнула старая мумия, а я отодвинул ее в сторону и прошел в квартиру.

– Да, я часто слышу эту фразу в последнее время. Лучше скажите-ка мне, Елена Львовна, где моя Стешка?

Казалось, старуху сейчас «кондратий» расшибёт и что-то мне подсказывало, что не за себя она боится.

– Ты Ярослава только не трогай, слышишь? Он защитить её хотел.

С этих слов уже понятно, что слухи о Стешином замужестве нихрена не выдумка или догадка официанта. Мать твою… Кошка моя, что же ты натворила? Но тут же выталкиваю эти мысли из башки и иду искать её. Мне нужно увидеть свою девочку, поговорить с ней. Не могла же она так со мной поступить. Не могла, блядь!

А если смогла – убью. В стену замурую.

Заглядываю в каждую комнату, везде пусто, а мне все хреновее становится. В голове, словно молот ебашит и темнеет в глазах. Останавливаюсь на пороге спальни, в центре которой большая двуспальная кровать. Чувствую, как горло сжимает стальным кольцом, не могу дышать.

Это что же получается? Самсон, тварь ублюдочная, мою Стешку здесь… Сознание активно дорисовывает картину и я медленно выдыхаю, закрыв глаза. Нет, не могла она. Не могла моя кошка. Если только с самого начала врала мне. Если только не любила меня.

– Матвей! Ты должен выслушать меня! – мечется за мной старая, хватая за руки. – Они не знали что ты жив! Ярослав её спасал, понимаешь? Девочек спасал!

Девочек? У меня дочь родилась? Должно же быть два ребенка? Или девочки это они и есть? Мозг отказывается соображать и я закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться на мысли о детях.

– Дочки? У меня дочки будут? – сипло, с надрывом. Смотрю на Львовну в упор, отчего та ежится.

– Не будут. Уже есть. Две девочки вчера родились.

Как идиот расплываюсь в улыбке, чувствую на плече руку Ворона.

– Поздравляю, братишка.

Вдох-выдох. Одно мгновение до того, как мысли, подозрения, догадки и прочее дерьмо снова заполонит мою больную черепушку. У меня дочки. Руки трясутся и душно, как в пустыне. Закрываю дверь комнаты, где возможно меня предали два близких человека, но пока не до этого.

– Значит, вчера родила, говоришь? В каком она роддоме? Хотя чего это я? В этом Мухосранске, скорее всего, один роддом, да?

Бабка побледнела и пошатнулась. Надо же, сколько волнений из-за молодоженов.

– Прошу тебя, не трогай парня. Он ни в чем не виноват перед тобой. Он всего лишь защищал Стешу.

– С этим я позже разберусь.

* * *

Выбрать имена малышкам оказалось не так-то просто. Среди тысяч всевозможных имен не могла никак найти те, которые подошли бы моим крохам. В итоге, перелопатив ворох и еще чуть-чуть информации в интернете, остановилась на Виктории и Веронике. Попробовала имена на «вкус» и пришла к выводу, что Вика и Ника – очень даже ничего. Имена, обозначающие победу. Подумалось, что Матвею тоже понравились бы…

Старшенькой имя Виктория пришлось по вкусу, на что она довольно закряхтела. Вероника досталась младшей крохе, которой, судя по умиротворённой мордашке, было абсолютно всё равно, как ее назовут.

Зазвонил мобильник, а я попыталась сделать вид, что очень занята дочерьми и не слышу настойчивую трель. Понятно ведь, кто звонит. Яр. А мне говорить с ним не хотелось. Может, конечно, Елена Львовна и права, но я не смогу себя заставить. Стерпится-слюбится – не мой вариант.

Даже если я смогу закрыть глаза, сцепить зубы… Какая это будет жизнь? Я буду истязать себя и мучить его, ведь нелюбимым быть и чувствовать это – самое страшное, что вообще может случиться в семейной жизни. Какая же семья получится из этого фарса?

Нет. Не могу и не хочу. Как только нас с крохами выпишут, сразу же соберу вещи и уйду. Никуда не денется Львовна, не позволит она нам на улице остаться. Вот у неё и поживу первое время. На худой конец, продам украшения, которые мне Матвей дарил. Жалко, но что делать… Думаю, он бы не был против.

Звонок снова повторился и я зашипела от злости. Он не оставит меня в покое.

– Да! – рявкнула не особо дружелюбно.

Мои малышки были моим мирозданием, моей Вселенной. Каждый, кто отвлекал меня от них рисковал своей жизнью в прямом смысле этого слова.

– Выгляни в окно! – завопил в трубку довольный Самсон, а мне послать его захотелось. Матом. Так далеко, чтобы уже не вернулся.

Но, конечно, понимала, что моё раздражение – это лишь моя проблема. Моя личная обида на весь мир не должна затрагивать людей, которые заботятся обо мне.

Подошла к окну, вздохнула. Идиот припёрся с воздушными шариками и двумя огромными плюшевыми мишками. Оригинально, ничего не скажешь. Наверное, все мужчины мыслят одинаково, иначе я не наблюдала бы из окна второй день подряд одно и то же кино, только с разными актерами.

Решил поиграть в папочку? Что ж… В любом случае мои малышки будут знать имя своего настоящего отца. Возможно даже, мы однажды отыщем его безымянную одинокую могилу. А пока пусть будет так.

– Зачем ты приволок сюда эти игрушки? Все равно не разрешат же, – простонала устало, упираясь лбом в стекло.

– Не ворчи, мелкая, я договорюсь, – заухмылялся дурак и помахал мне шариком с надписью «Я – папка!».