Провинциальная история

— Мой правнучек не отказался бы силу получить. Но на что использовал бы? То-то и оно… кому много дано, с того и спросится. А я не хочу отвечать в посмертии за дурака, решившего, будто бы теперь он богам подобен. Нет… ты, магик, может, и не справишься, да все одно шанс будет… будет… сам гляди.

— Но я…

Ежи вот совершенно не хотелось принимать чужую силу.

Ведьмаков не существует!

А… он что?

Кем он станет? Что-то подсказывало, что карьеру его, и без того не слишком удачную, можно вовсе полагать завершенной.

Маг без силы?

И…

Или с силою непонятной.

— Справишься, — сказал ведьмак. — Если выживешь… камни забери, да только спрячь.

— Откуда они?

— Откуда бы ни были, там уж нет. Нам многое открыто. Нам и ведьмам… — он вздохнул тяжко-тяжко. — Ты только доживи, добре?

— Я… я постараюсь!

Прозвучало донельзя жалко.

— Там еще, будешь хоронить, книгу забери. Пригодится… может, я и не особо, чтоб добрый наставник, но как уж получилось… было время — записал, чего знаю. Сторожа не бойся, он пугать станет, но после признать должен, — Святогор развел руками. А после взял да толкнул Ежи в грудь и с такою силой, что Ежи опрокинулся на траву, и траву пробил. И землю тоже пробил. И полетел вниз.

Летел долго-долго, пока спиной о пол не ударился.

Выдохнул.

Вдохнул.

Распахнул глаза от раздирающей боли, и застонал бы, да не позволили.

Глава 48 Где красна девица вновь пытается спасти добра молодца

Кот — самый верный друг! Он никому не расскажет, как ты ешь по ночам! Он будет есть вместе с тобой!

Жизненное наблюдение одной девы, которую злопыхатели за глаза именовали старой, но исключительно в силу её любви к котикам.

…до чего привычная картина.

Стася только вздохнула.

Пусть вокруг поднимался не зачарованный ведьмин лес, а всего-навсего грязные стены хижины, но все также лежал да спал крепким сном добрый молодец.

А на груди его устроился уютным колечком Бес.

В ногах улеглась Фиалка.

И…

Девочка тоже была тут, свернулась, прижалась во сне к одному боку Ежи, а то, что лежало подле другого бока, заставило Стасю содрогнуться. Правда, она вяло подумала, что там, в другой жизни, вздрагиванием дело бы не закончилось, там, в другой жизни, она бы завизжала. Или вот в обморок грохнулась бы. Но, наверное, у ведьм нервы были покрепче обычных человеческих. Поэтому Стася лишь отметила, что мертвец мертв, не шевелится, лежит себе тихонько элементом местечкового декора, ну и пускай.

Зверь раскрыл пасть и издал протяжный вопль, на который Бес ответил возмущенным рокотом, мол, чего орешь, если сам виноват: за людьми приглядывать надо, а не шляться, где ни попадя.

Правда, Бес все-таки поднялся.

С ленцою.

Потянулся, оттопырив пушистый зад. Лапы же вытянул, выпустил когти, зацепивши некогда белую рубашку Ежи.

— Он хоть живой? — на всякий случай уточнила Стася.

— Умрр! — ответили коты хором, и вновь же с упреком: мол, приличные коты на трупах не разлеживаются.

— Вот и хорошо.

Тут Стася вспомнила, в каком она виде и… застеснялась.

Запоздало так.

— Раз живой, то… то что мне делать? — спросила она шепотом, покосившись на девочку, которая точно спала и во сне ногой дергала, то ли убегая от кого-то, то ли этого кого-то попинывая. — Что? Опять целовать? Ну, знаете ли…

Коты кивнули.

Вот так совершенно по-человечески. Можно сказать, даже синхронно.

— Нет, я не согласная!

Стася сложила руки на груди, подумав, что уж рубаху-то могла и оставить, что, если бы её, эту рубаху, подобрать, она бы спокойно по болоту прошла. А теперь вот… вдруг да очнется?

Глаза откроет.

И…

Стыд-то какой!

Открывать глаза маг не спешил, а Стася прикинула, что кафтан на нем пусть не совсем чистый, но в условиях нынешних ей капризничать не с руки.

Вот только…

Как его раздеть, никого не потревожив? Лилечку перенести… а мертвеца? То есть не то чтобы Стася за него переживала — покойник выглядел в достаточной мере древним, чтобы опасаться, что зрелище обнаженной ведьмы причинит ему серьезную душевную травму — но вот прикасаться к останкам не хотелось.

— Мяу, — громко сказал Бес.

А прозвучало так, что будто бы она, Стася, дура.

И не дура.

Совсем.

Просто…

Может, среди местных ведьм и принято разгуливать нагишом, но…

Она подошла к груде тряпья, к которому и прикасаться было противно, и вовсе не от грязи, а потому что эта грязь была какой-то…

— Ведьма, — позвали её от двери. — Ведьма-ведьма…

Кикиморы стояли у порога, не смея его переступить.

— На, — Стасе протянули нечто, сплетенное из тончайших нитей. — Ты дарила. Мы дарим.

И повторила, в глаза глядя, словно опасаясь, что Стася не поймет:

— Подарок.

— Спасибо, — с облегчением выдохнула Стася. Правда, длилось это облегчение недолго, ибо подарок кикимор… в общем, было время, когда Стасе хотелось пеньюар прикупить. Вот, можно сказать, сбылась мечта.

Кикиморы хихикнули.

И старшая сказала:

— Ему понравится…

Стася хотела бы возразить, да…