Провинциальная история

После еще двух концертов она снова вышла в фойе, поблагодарила его и попросила больше не присылать цветов, так как ей уже становится неудобно. Караджов помотал головой и сказал, что она их заслуживает и, наверно, сами по себе цветы ей не в тягость. Может быть, он в тягость?

— Вам часто подносят цветы? — ответила она вопросом.

— Мне? — удивился он.

— Возможно, вы их заслуживаете больше, чем я…

Караджов вытянул лицо в комической гримасе, заулыбался. И, безошибочно улучив момент, пригласил ее поужинать. К его удивлению, она сказала в ответ, что очень голодна и с удовольствием перекусила бы, но только не по приглашению, а так, за компанию.

Караджов весь сиял. Он держал пальто и флейту в кожаном футляре, потом одну только флейту, ужасно внимательный и услужливый. Он предложил несколько ресторанов, к одним можно подъехать на такси, другие здесь рядом. Она выбрала самый близкий. При входе он с легким поклоном открыл перед Ледой дверь, и так продолжалось, пока они не заняли отдельный стол. По ее просьбе официант принес вазу для караджовского букета, затем принесли свечи — уже по просьбе Караджова. Стол засветился теплыми огоньками, но суета вокруг продолжалась.

Мне не следует слишком стараться, внушал себе Караджов и все же старался, сам того не желая. Закуска — холодные мозги с грибами — неплохо шла под водку, и караулящий вблизи официант мигом наполнил опустевшие рюмки.

— Вы давно играете? — спросил Караджов.

— С детства.

— И все на флейте?

Она тонко усмехнулась.

— Сначала на пианино, потом на флейте.

— В вашем роду кто-нибудь играет?

— Мой дядя.

— Яблоко от яблони… — елейно произнес Караджов. — Это очень трудно?

— Постепенно привыкаешь.

Он смотрел на ее губы — красиво очерченные, выпуклые и в то же время нежные.

— Скажите, почему флейта такой древний инструмент?

Она пожала плечами, и в вырезе платья проглянула молочно-белая, очень гладкая кожа.

— Дудка, поэтому…

Караджов остался доволен объяснением. Если бы она знала, как он и его дружки лихо играли на ивовых дудках, когда были пастухами…

— Флейты были у греков, у римлян, а у нас их не было, — важно заметил он.

— Были — кавал.

— Не слишком ли он… примитивный?

— Нисколько. Очень выразительный инструмент, звучит более грустно, чем флейта.

Это и я мог сказать, с сожалением подумал Караджов. Принесли второе.

— Я вырос в деревне, — наконец преодолел он свою робость. — Почитаю классику, но особое наслаждение мне доставляет народная музыка. Эти слова о кавале должен был сказать я, но услышал их от вас. Очко в вашу пользу.

— Вы мне льстите.

— Должен сделать еще одно признание: я бы не хотел вам льстить, но невольно получается.

— Это звучит уже вполне откровенно.

— А что не откровенно?

— Не надо быть любопытным, предоставьте это женщинам.

То ли это кокетство, то ли она всегда такая? — размышлял Караджов.

— Если припоминаете, — сказал он, — я с первых же слов представился вам со всей откровенностью: бывший юрист, перезабыл и право, и латынь. Помните, наверно?

— А почему вы так дорожите этим своим представлением?

Караджов напрягся.

— Ну хорошо, предположим, что перед вами самый обыкновенный, стандартный соблазнитель.

— Почему стандартный?

— Ладно, пусть будет нестандартный. Соблазнитель, достигший критического возраста. Это вполне логично — вы так молоды и очаровательны, и я спрашиваю себя: какие у меня шансы? Никаких. Эрго…

— Эрго, вы ни на что не рассчитываете. Но стоит ли в это верить?

До чего же глупо я разговариваю, злился Караджов. Неужто я до такой степени отупел? Странно, чем больше они играли словами, тем сильнее было его желание отказаться от этого и заговорить просто, без двусмысленностей и недомолвок.

— Леда, — начал он, — я и в самом деле человек простой. Если бы вы заглянули в мое жилище, вы бы в этом убедились… Впрочем, это не так уж интересно.

— Наоборот, очень интересно. Вы могли бы подробно описать мне свою квартиру?

— Не подумайте, что я вас сразу приглашаю к себе. Я хотел сказать, дело не только в том, что моя квартира совсем пустая…

— А в чем же еще?

— Вот видите, я уже почти отказался от первоначального тона, давайте-ка и вы — последуйте моему примеру. Будем говорить на равных.

— Я не чувствую себя настолько уверенно, — просто сказала она. — К тому же как я могу с вами равняться?

— Мне тоже не хватает уверенности, хотя раньше со мной такого не бывало. — Он заговорил просто и даже искренне.

— Что-нибудь случилось?

— Ничего особенного. Недавно получил повышение. У меня довольно высокий пост. — Караджов подал визитную карточку, она бегло прочла ее и спрятала в сумочку. — Как я уже сказал, у меня есть удобная, но полупустая квартира в Лозенце, служебная машина, молодая секретарша. Я часто выезжаю за границу. Все еще числюсь человеком семейным, у меня практически нет врагов, если не считать одного весьма благородного противника, живущего в провинции. — Он невольно обратил внимание на то, что Леда стала слушать с интересом. — То есть все, что положено номенклатурному работнику. И все же чего-то мне недостает. Чего-то вроде вашей флейты, того, чего я не знаю и, вероятно, не понимаю. Очень путанно говорю?