Провинциальная «контрреволюция»

Жители губернии массово изгоняли непопулярных советских руководителей, посаженных при поддержке большевистского Архангельска. Однако часто они не считали нужным ликвидировать сами советы. В то время как в городах Архангельске, Холмогорах, Мезени и Пинеге возобновили работу земские управы, в других городах население восстанавливало небольшевистские советы или создавало новые органы власти, которые включали представителей как советов, так и земств. Так, в Онеге открывшийся 10 августа шестой уездный крестьянский съезд приветствовал антибольшевистский переворот и Верховное управление и избрал в качестве местной высшей власти Онежский народный совет[694]. В Печорском уезде свержение большевистской власти подтвердил работавший в Усть-Цильме с 12 по 14 августа чрезвычайный уездный съезд советов. Съезд избрал временный правительственный комитет во главе с комиссаром бухгалтером Козловым и включил туда многих членов прежнего исполкома совета. Представители комитета сообщали в Архангельск, что местные большевики «здесь не безобразничают и безобразничать не будут, это всюду устраивает безобразие красная армия из Архангельска, местные же красноармейцы слушались местного исполкома, который здесь действовал разумно»[695]. Поэтому съезд даже не счел нужным распустить отряд красноармейцев, который был переименован в милицию и поступил в распоряжение правительственного комитета. Из печорских сел Мохчи и Ижмы также победно сообщали, что «красноармейцы имеются местные, вскоре они будут называться милиционерами»[696].

В волостях и селах губернии местное управление нередко оставалось почти неизменным. Например, в промысловом становище Териберка на Мурмане после полученного распоряжения правительства распустить Териберский совет и восстановить земство общее собрание жителей вынесло резолюцию «в местную земскую управу выбрать совет рыбачьих депутатов»[697]. В других же волостях по-прежнему всем управляли непереизбранные советы. По свидетельству земского представителя Шенкурского уезда Г.Н. Преображенского, некоторые волости даже «не думают изменять названий своего самоуправления». С Печоры же сообщали, что там, как и в предшествующие месяцы, на местах всем заправляют волостные комитеты[698].

Северное правительство стремилось восстановить всесословные земства и городские думы и не доверяло советам, являвшимся, в его представлении, классовыми организациями[699]. Однако оно не имело возможности сместить советы силой. Более того, желая скорее распространить свою власть на всю губернию, оно первоначально признавало и санкционировало работу различных органов местного управления. Так, белые власти утвердили состав Онежского народного совета и назначили его руководителей Я.А. Моторина и С.Г. Мелехова членами уездного правительственного комитета, который вместе с уездным правительственным комиссаром представлял в уезде центральную администрацию. Избранный съездом советов усть-цилемский комиссар Козлов был 15 августа утвержден правительственным комиссаром Печорского уезда, несмотря на то что в Архангельске так и не смогли выяснить его партийной принадлежности[700]. В городе Коле на Мурмане сохранил власть прежний городской совет, после того как его председатель Лоушкин заверил правительство, что земскую управу восстановить нельзя из-за отсутствия многих гласных и что полномочия городского совета «не выходили за пределы прежней управы». Верховное управление лишь настояло, чтобы именовался совет не советом, а Временной кольской городской управой[701].

Таким образом, в первые месяцы белой власти местное управление в Северной области мало отличалось от прежней революционной администрации. Удалив «пришлых» большевиков и некоторых непопулярных местных руководителей, население восстанавливало выборные советы, комитеты или земства. Обычные жители и низовые политические лидеры часто вообще не видели различий между советами, земствами и другими формами самоуправления. Главное, чтобы выборные органы отражали волю большинства населения и были избраны демократично. Например, Александр Драгунов, делегат от Онеги на 6-м онежском крестьянском съезде, рассуждал: «Наша задача создать такую власть, которая бы базировалась на всеобщем, прямом, равном и тайном голосовании, а как эта власть будет называться: Советами или Земством, не важно»[702]. Поэтому в уездах и волостях Северной области продолжали лишь с небольшими изменениями действовать прежние органы самоуправления, являвшиеся прямыми преемниками тех выборных организаций, которые создавались в губернии еще с 1917 г.[703]