Провинциалы. Книга 4. Неестественный отбор

Каждый новый день теперь не был похож на предыдущий. Александр просыпался с радостным ожиданием грядущих неведомых, но вызывающих возбуждающий азарт новых задач, которые придется ему решать, торопился в здание умирающего строительного треста на свой этаж, который они теперь занимали полностью и где в кабинетах бывших служб некогда процветающего предприятия помимо редакции газеты размещались уже компьютерный цех, служба снабжения и сбыта, информационно-аналитическая служба, транспортный, юридический, производственный отделы и, само собой, бухгалтерия и его, генерального директора, кабинет. Нельзя сказать, что до этого он ходил на работу с неохотой, отбывая ее от звонка до звонка по необходимости. Может, оттого в свое время и предпочел журналистику перспективной и денежной профессии геолога-нефтяника, что, работая в газете, можно было постоянно узнавать что-то новое, не было рутины одних и тех же неизменных действий изо дня в день: вообразить себя на производстве, где нужно что-либо делать «от» и «до», для него было немыслимо.

Мирно разойдясь с прежним партнером Гуковым и зарегистрировав новое информационно-рекламное агентство, он сам не ожидал, что не пройдет и полугода, как его предприятие, состоящее из единственного подразделения – редакции газеты из пяти человек, – превратится в солидное учреждение, в котором постоянно работали тридцать человек и почти столько же было привлеченных внештатных сотрудников: корреспондентов, реализаторов, переводчиков.... Помня о том, что нельзя объять необъятное, он тем не менее повторял ошибки и Боташева, и Гукова, вкладывая прибыль от газеты в новые направления. Он не мог отказаться от идей, с которыми приходили в агентство с крупных предприятий начальники цехов, отделов. Они все казались ему важными, значимыми, полезными для общества. И хотя, принимая на работу и одобряя идею, настраивал всех на то, что каждое из подразделений должно зарабатывать деньги, а не рассчитывать на бюджет организации, жестко не спрашивал за долгие сроки раскрутки, надеясь, что вложенное рано или поздно вернется…

В силу своего собственного опыта работы в редакциях он выстроил в коллективе отношения творческие – когда планерки напоминали больше мозговую атаку, чем раздачу указаний, а он сам не гнушался никакой черновой работы (если надо было, становился даже грузчиком, загружать и разгружать приходилось часто) – и демократические, начав с того, что уравнял зарплату всех, от директора до ученика оператора компьютерного набора. Эта одинаковая для всех зарплата была больше той, которую получали специалисты заводов города, ее с лихвой хватало на безбедное житье-бытье при тотальном дефиците продовольственных и промышленных товаров, да и приходили в агентство те, для кого она не была главным стимулом. Каждый представлял из себя сформировавшуюся личность, настроенную на реализацию своей идеи.

Володя Саткин – степенный, даже несколько медлительный, пока не увлекался каким-нибудь новым делом, бывший начальник отдела контрольно-измерительных приборов одного из заводов – был одержим освоением информационных технологий. По его совету они приобрели компьютеры и стали осваивать на них набор и верстку газеты и книг. Когда стало очевидно, что эта технология прогрессивнее, Жовнер не смог отказать ему в желании выйти на зарождающийся товарный рынок, и агентство купило место на только что организованной Российской товарной бирже.

Костя Бородулин, очкастый, худой и длинный, похожий на подростка, а на самом деле уже папа трехлетнего мальчугана, выпускник политехнического института, загорелся обработкой поделочных камней. Где-то раздобыл ящик вулканического стекла и разноцветных камешков и считал, что, обработанные, они хорошо будут продаваться в Европе. Обработка затрат особых не требовала, и Жовнер согласился, не очень-то веря в эту затею.

А вот предложение Матецкого фасовать лекарственные травы, которых на горных лугах было в избытке, он поддержал безо всяких сомнений. Через пару месяцев они открыли свой небольшой цех и скоро уже подумывали о его расширении – спрос на эту продукцию был высок. Правда, доход она приносила несравнимо меньший, чем газета, тираж которой уже перевалил за сто тысяч экземпляров, или еще более прибыльная серия книг мистики, которую Ставинский все же запустил. Заказы на книги приходили даже с Сахалина.

Прибыль вложили в приобретение автотранспорта: к двум легковым машинам добавилась пара «КамАЗов», которые предприимчивый начальник транспортного цеха, знающий автомобили до последнего винтика, обрусевший армянин Андрей Тараян выторговал в воинской части.