Провокатор

- Кому положено-с, тому и положено-с, - отвечал халдей, отступая.

- Стой, - заорал я, - покажи-ка, сволочь, свою рыль!

- Что-с? - не поняли меня.

- Рыльце, я говорю, покажи, - кричал я, - или уже не понимаете языка собственного народа?!

- Пожалуйста-с! - Таинственный мажордом направил лучик фонаря.

О Боже! Я, к своему ужасу, увидел - лица не было. Ничего не было. Ни-че-го! Космическая люминесцирующая пустота.

- Где рожа твоя, продажная душа? - взревел я. - Скрываешь, затейник эдакий?

- Никак нет-с, - отвечал темный человек.

- Тогда в чем дело, черт?!

- Разрешите стих прочитать-с?

- Или басню, - пошутил я.

- Стих-с.

- Ну давай, посланник тьмы, - вздохнул я, - читай, но с выражением.

- С удовольствием-с, - согнулся. - "Был я набожным ребенком. Верил в Господа как надо, Что Господь - небесный пастырь И что мы - земное стадо. Ах, о пастыре небесном Я забыл в земной гордыни; Но тому, что люди - стадо, Верю набожно и ныне".

- Ну и что? - не понял я.

Впрочем, я и раньше знал, что стадо есть безмозглая активно-агрессивная биологическая протоплазма, активность которой, надо сразу заметить, уходит на переваривание добытой пищи и ее, пищи, удаление из затхлой прямой кишки. Человек есть неудачный эксперимент нашего Господа, прости мя грешного; человек есть комплексная индивидуальная фабрика по переработке органического вещества.

Возникает закономерный вопрос: что потребляли представители земного стада, скажем, в году 1913-м? Как водится, обед начинался с закуски. Икра паюсная, балычок-с, мытый редис, помидоры, селедочка, форшмак, телятинка, колбаса, ветчина, яйца с маслом. Да-да, я сказал: ветчина и не сказал: сыр - этакая игра природы. Далее, горячие кушанья: щи, борщ, суп с курицей, суп-пюре из цветной заморской капусты, консоме с гренками, рассольничек, солянка сборная. Рыбные блюда: уха из стерляди, соляночка из нее же, суп раковый, стерлядь паровая, разварная, севрюжка, осетрина паровая, разварная, кокиль из рыбы, судак под соусом, раки натуральные. Да-да, я сказал: раки натуральные, е' вашу мать! Далее, филе соте, филе в маринаде, филе с трюфелями, бифштекс из вырезки, он же по-гамбургски, говядина штюфет, она же по-итальянски, скоблянка, язык малосольный, грудинка провансаль, цыплята под соусом, сальме из дичи-с, соте из рябчика, марешаль из дичи, сосиски с капустой, шашлык из барашка; котлеты телячьи, рубленые Пожарские, натюрель, попильот, деволяй свиной; рябчик целый, индейка, куропатка, тетерев, чирок, утка. На десерт: мороженое, кремы, маседуан из французских фруктов, пудинг кабине, груша с хересом, ягоды со сливками, глинтвейн, пунш, французские шампань и коньяки, ликеры, бургундские, мозельские вина, мадера, каберне, телиани, отечественная водочка, пиво семи сортов, квас, сидр, нарзан, боржоми и проч.

О-о-о! Дайте, дайте мне рябчика, да маседуан из фруктов, да бокал пенистого "Аи" - и черт со мной! Пусть после карачун приходит; карачун это смерть, погибель. Зачем жить? Давясь каждодневными обещаниями, колбасным картоном и суррогатным клейким хлебом...

- Пожалуйста-с, - услышал я вкрадчивый голос; говорил человек из мрака. - Вы совершенно правы: здесь жить можно лишь после смерти. Вы меня убедили: зачем жить, если можно умереть?..

- То есть? - не понял я снова.

- Вы хотели выпить? Прошу! - приблизил поднос, на котором мерцал бокал с жидкими кристаллами.

- А что это такое? - насторожился я.

- Как вы просили: восхитительное "Аи"-с.

- Вот как? - задумался я. - А рябчик? А маседуан из фруктов?

- Дичь не держим-с.

- А маседуан из фруктов? Или как там?

- Заказали-с.

- Нет, дружок, - покачал головой, - дело так не пойдет. Ты меня поначалу обеспечь, как и вождей, дичью, маседуаном, раками, филе соте, языком малосольным, грудинкой, блядь, провансаль, я уже молчу о рябчиках и ананасах, а потом поговорим о вечном.

- Жаль, - сказали мне. - Мы не понимаем друг друга.

- А я тебя, темноликий, понял. Слишком торопишься, голубчик, купить мою душу.

- Почему-с?

- В храме не подают, - сказал я и рукой ударил по днищу подноса.

И бокал с шампанским взорвался ослепительным звездным дождем, и от его вольфрамового света я проснулся. И увидел, что фильм заканчивается. И надо начинать новый - в противном случае нет смысла жить.

В директорском кабинете ТЗ сидел господин Костомаров и задумчиво черкал лист бумаги танками. Рисунки были неумелые, детские. Сотрудник тайной службы безопасности не обращал внимания на окружающий бедлам и шум в дирекции наблюдалось смятение: все что-то говорили, трезвонили телефоны, опять же бегали красавицы в кокошниках и сарафанах. Потом господин Костомаров поднялся, прошелся по кабинету, нашел директора и с легкой учтивостью отвел его в сторону.

- Никита Никитович, всего несколько вопросов. И даже не вопросов, вопросиков...

- Отвечу как на духу, - чуть ли не перекрестился Лаптев. - Как перед Богом.

- Спасибо за столь высокое доверие, - улыбнулся Рыжий.