Провокатор

По скоростному шоссе, выбивая куски асфальта, мчался Т-34. Автомобили шарахались от него на обочины и в кюветы. Дрожащий солнечный шар завис в зените. Минин, выглядывая из люка, давился горячими порывами ветра, щурился на кружащие сельхозные поля с мирной уборочной техникой.

- Не машина - ТУ-104! - восторженно кричал Ухов-водитель.

- Сейчас взлетим, - соглашался Беляев-заряжающий, - к небесам.

- Братцы, что-то мы далеко заехали, - сомневался Дымкин-наводчик, во всей этой истории.

- И горели - не робели, а могилку нам сготовить завсегда не в труде, - проговорил Беляев. - Дымыч, прорвемся.

- Куда?

- Как куда? "Город чудный Москва! Город древний Москва! Что за Кремль в Москве! Что за башни в Москве..." - продекламировал его неистовый друг.

- Тьфу ты, Господи, прости! - плюнул в сердцах Дымкин.

Вдруг в шум мотора и лязг гусениц ворвался веселый вопль клаксона. Интуристский автобус нагонял Т-34. Фотокинорепортеры из открытых окон вели съемку, вопили, махали руками, кепи, флажками.

Задраив люк, Минин спустился в боевую рубку.

- Что за вражье племя, Ваня? - спросил Беляев. - Может, того... впарим?

- Впарить, говоришь? - задумался Иван Петрович. - А чем? - И приказал: - Ходу, Ухов, ходу!

- Вы чего, хлопцы, сдурели? - занервничал Дымкин. - Я больше в эту войну не дудец.

- Не дудец, говоришь? - задумался командир под жизнерадостный гогот боевых товарищей.

Американизированный водитель-лихач "Икаруса" вдруг увидел, как впереди идущая танковая махина разворачивает орудийный хобот и как бы таким оригинальным шлагбаумом преграждает путь. Шофер занервничал, неудачно рванул баранку. От такого резкого маневра автобус, вылетев со скоростной трассы, опасно заскакал по неровностям картофельного поля.

Фильм - шедевр, повторюсь, мирового искусства - заканчивался. Мое положение было плачевным - мучила жажда, колики в животе и боль в затылке. Какая сила заставляла меня страдать в этом мраморном склепе? Неужели я настолько был закрепощен обстоятельствами, что не мог протопать по вельможным ногам к завешенной театральным бархатом двери, над которой новокаиновым изумрудным светом плавала табличка "exit"?

К счастью, мне повезло. Тучный, матерый представитель ново-старой власти, должно быть, так же как и я, страдая от издержек романтизированного прошлого, поднялся с места и весомо протопал к заветной двери. Я сделал выразительный вид, что имею непосредственное отношение к этому властному мастодонту. Правда, запутавшись в пыльном театральном бархате, я упустил его, похмельного, но главное - выбрался на тактический простор бесконечных коридоров. Где-то в их недрах прятались теплые сортиры, где, помимо унитазов, находились и умывальники. Нет-нет, умывальник мне был необходим по прямому его назначению. Мне, повторюсь, хотелось пить; мечта была прозаична: найти кран с хлорированной, хер с ней, водой и пить-пить-пить-пить-пить-пить-пить-пить эту некрашеную отравленную водолечебную жидкость.