Проворонили воронье

В бытовки их удобно рассаживали в кресла, предлагали чай или кофе? Предлагались печенья, конфеты и разные сладости и вёлся разговор: кто да откуда, где работаете, если не секрет? Каким ветром их принесло в наш волшебный город, что понравилось, а у вас, что интересного можно увидеть в городе? И через пятнадцать минут, Елена Степановна, могла определить, кто и какой суммой располагает в данное время и сколько они готовы выложить денег за вожделенную игрушку. И выкладывали деньги за игрушку в трёхкратном размере, зато и покупали коробками товар, переживая только об одном, как перевезти набранный товар до поезда. Ловилось такси, и вопрос закрывался сам собою.

Такие возможности у Веры Ивановны появились, когда она заняла должность «старшего товароведа», и перспектива увеличить «левые» деньги не имела пределов. Главное, по больше «дефицита», который они искусственно создавали, исходили заявки на товар, который у них залёживался годами и приносил также не малые деньги, но эта сфера доходов была ей не доступна, а стало быть, и голову нечего было ломать. Так примерно «плавая» в приятных воспоминаниях, в предположениях и в фантазиях: «где бы да как бы и быстро и незаметно для других, сделать не малую сумму», шла Вера Ивановна к базару.

Деньги, вырученные от «концерта», перекрыли, как минимум в пять раз её зарплату, точнее ставку в размере ста пятидесяти рублей, работает ли она или находится на больничном листе, вынь и положи её законные сто пятьдесят рублей. Раз в квартал выходило и более, когда начисляли премиальные или за переработку во времени. Магазин работал с девяти утра и до восьми часов вечера, минус один час на обед, но почему обеденный час не зачитывается, обедаешь-то на работе, такой «злой» вопрос у них порою обсуждался, особенно в тот момент, когда на работе появлялись не приятности. На многие вопросы обычно следовал стандартный ответ: «не нами придумано, но нами сказано». Со всеми переработками и премиальными выходило двести сорок рублей, это был потолок, выше которого Вере Ивановне не позволялось подниматься. Потому и приходилось изыскивать разные пути для компенсации за свою недоплаченную зарплату, в чём они были уверенны непоколебимо.

Уж кто-кто, а они умели считать деньги, а появление возможности сделать «левые» умели улавливать на лету. Вера Ивановна чувствовала в себе силы, желание и возможности сделать больше, но как осуществить свои желания? Куда направить свою энергию, чтобы воплотить свою мечту здесь стоял мрак, переходящий иногда в туман. «Кто ищет, тот всегда найдёт» ею любимое жизненное кредо было у неё в крови, и она искала, думала и чутко улавливала происходящее вокруг. Уже были выработаны собственные жизненные постулаты, которыми всегда можно было поступиться, если на горизонте появлялась «мечта». Она точно знала, что нельзя делать, и видела исходя из собственного опыта, что это помогает жить. Само отстранение, собственная волшебная палочка, позволяющая отходить от не понимания и от вещей закрывающих путь. Вера Ивановна умела занять себя деятельностью и хорошо понимала свои возможности, отработала достаточно времени, чтобы прийти к мысли, что здесь не развернуться, просто не дадут, пусть у неё будет хоть «семь пядей во лбу». Знания растянутся во времени, и вбивают в голову смыслы: «ещё молодая девочка покажи себя в работе», «уж больно прыткая» или «молоко на губах ещё не обсохло, а туда же лезет», и кто, из нас положа руку на сердце, скажет честно, что слышали в свой адрес: «молодо зелено». И то, что было рано, не заметно перетекает, почти поздно, и привитая привычка, выработанная с годами, соглашаться с тем, с чем не согласуется желание, утешится мыслью: «на пенсии для себя поживу».

Радуга всё также светилась в полнеба не много левее от Веры Ивановны, блестели улицы чистотой и воздух наполненный свежестью, позволял дышать полной грудью. Идя по улицам, где было расположено множество городских учреждений, она специально сделала не большой крюк, чтобы лишний раз побывать на свежем воздухе, машинально прочитывала некоторые таблички на зданиях, не дочитывая надписи на табличках, проходила мимо. О значении многих учреждений не имела никого понятия, да и не вникала в их предназначения, зато улицы были абсолютно пустынны, будто и не живёт в городе несколько миллионов людей. Крюк, сделанный для длительной прогулки, чтобы поразмышлять о приватности жизни и был её «вторым зайцем».