Провожая друг друга домой

Один из участников сеанса с приемом псилоцибина в Университете Джонса Хопкинса заявил: «Можно сказать, что это устраняет страх смерти, поскольку вы понимаете, что все явления – то есть всё, везде, с незапамятных времен, – взаимосвязаны и едины»[6].

Помощник гида из программы Университета Джонса Хопкинса сказал: «Наше эго со всеми воспоминаниями и ассоциациями – это то, за что мы цепляемся перед лицом смерти. Во время опыта с псилоцибином происходит ослабление всех этих связей. Человек, который проходит путь псилоцибина, не так сильно привязывается и меньше боится смерти»[7].

– Расскажи мне о временах психоделиков, – попросила я.

– Первый опыт с псилоцибином фирмы «Сандоз» я получил в доме Тима [Тимоти Лири] в Ньютоне. Я принял это вещество и через несколько часов вышел в гостиную, а Тим и Аллен [Гинзберг] остались сидеть на кухне. В темноте я заметил фигуру, стоящую метрах в трех от меня, где мгновение назад никого не было. Приглядевшись, я понял, что это я сам, в шапочке профессора и накидке с капюшоном. Возникло ощущение, будто от меня отделилась моя «профессорская» часть. «Ну что ж, – мелькнула мысль, – я усердно работал, чтобы добиться этого статуса; но, если честно, он мне не нужен». Затем фигура изменилась – она превратилась в «светскую и эрудированную» часть меня. «Ладно, значит, и это уходит», – мысленно согласился я.

Фигура постоянно менялась, и я видел разные аспекты, которые составляли мою индивидуальность: вот пилот, вот виолончелист, вот любовник… Я продолжал уверять себя, что все они мне не так уж и нужны.

Потом фигура стала Ричардом Альпертом (имя, данное Рам Дассу при рождении. – Прим. ред.), моей базовой личностью. Я не был уверен, что смогу обойтись без «себя». Что теперь делать? Может, позвонить Тиму? Но я тут же сказал себе: «Что за черт? Ну, перестану я быть Ричардом Альпертом. У меня появится новая личность. По крайней мере, у меня есть тело». Однако затем я посмотрел вниз – и увидел, как мое тело постепенно исчезает. Погодите! Я что, умираю?! Тело мне все еще необходимо! Меня охватила паника. Но затем прозвучал очень тихий голос: «А кто присматривает за магазином?» Я понял: хотя исчезло все, что я считал собой, я по-прежнему сохраняю осознавание. Именно оно наблюдало всю эту драму. Осознавание было мудрым и говорило правду. Я был неотделим от него. Поняв это, я почувствовал такое глубокое спокойствие, какого никогда не испытывал раньше. То, чем я являюсь, находится за пределами жизни и смерти. Я мог сказать лишь одно: «Я дома, я дома, я дома».

– Потрясающе. Это благословение. Расскажи еще.

Я знала, что у Рам Дасса есть множество поучительных историй.

– В 1962 году мы с Тимом Лири остановились в отеле «Каталина» в Сиуатанехо, в Мексике. Там мы создали, как выразился Тим, «психоделический летний лагерь и проблеск утопии – сообщество пионеров, которые шесть недель разрабатывали современные версии традиционных техник философского исследования и личностного роста»[8]. Это было дикое время. В изданной нами брошюре это собрание описывалось как романтическое сокровище под солнцем. Тим называл его «Отель Нирвана» и считал идеальным местом.

Однажды ночью я плавал в океане. Перед купанием я принял немного ЛСД, мой разум был ясным, а ночь – захватывающей. Но меня сбивал с толку свет, отраженный в воде, и я не видел наблюдателя – у нас всегда был наблюдатель, сотрудник наземной службы, который присматривал за нами, когда мы были под кайфом. Я чувствовал, что он забыл обо мне. Волны поднимались высоко, прибой уже напоминал шторм, а я был далеко от берега и ощущал игру стихии. Я знал: стоит одной волне накрыть меня, и я уже не сумею выплыть на поверхность, потому что не буду знать, в каком направлении двигаться. Я сомневался, что выберусь. Скорее казалось, что я утону. Но, поскольку я настроился умереть, все мысли вертелись вокруг той светской суеты, которую вызовет моя смерть: близкие друзья несколько раз соберутся на поминки, но пройдет время, и память обо мне постепенно угаснет. Я видел, как маленькая девочка спрашивает маму: «Кем был Ричард Альперт?» – а мама не знает. Я не думал о своем плачевном положении, – меня заботило, что скажут другие люди, когда я уйду. Но затем, хотя я ничего особенного не делал, все начало меняться: я отпустил беспокойство и увидел, что моя смерть – это просто изменение в балансе природы, как падение дерева. Я стану частью океана, преобразованной энергией. Я думал, что умираю, и не возражал.