Проза из периодических изданий. 15 писем к И.К. Мартыновскому-Опишне

«Зайдите к нам на полчаса и вы уйдете новым человеком». Так зазывают к себе в лоно своей «церкви» проповедники нового «мессии Кришнамурти»[101]. В этом «на полчаса» — главный соблазн этой проповеди и главный залог ее успеха. Действительно, получаса за глаза довольно, чтобы постичь теософские истины и чтобы без лишних усилий и затрат из неверующего и обездоленного одиночки стать — как кому нравится называться — членом «великого звездного братства» или… ханжой.

«Теософское общество» было основано в 1875 году русской, Блаватской. Имя это достаточно знаменито и достаточно «пестрой» знаменитостью. Блаватская, кстати, чем-чем — но ханжой, по-видимому, не была. Она была в своем роде женщиной замечательной. На свою беду при страстной, одаренной и неуравновешенной натуре — Блаватская была не особенно умна. Раз завязнув в «восточной мудрости», она оказалась не в силах ни переварить ее, ни от нее отстать. Статьи о природе и нравах Индии Блаватская писала талантливо и наблюдательно, хотя и любила, не в меру, привирать. Но главным своим делом она считала не это, а свои теоретические книги, посвященные оккультным и иным «тайнам», полные громких слов и напыщенного вздора.

Ханжой, однако, Блаватская не была. Она никого не хотела учить. Она сама желала учиться, услышать «Голос Безмолвия», постичь «Тайную Доктрину». Основывая «Теософическое общество», она стремилась основать «ядро международного братства, без различия расы, веры, пола и касты». В этой полуавантюристке, полублаженной, как никто, умевшей добывать средства на свои сомнительные опыты и экзотические затеи, жила феминистка социалистического, даже марксистского оттенка. Многое в ней напоминает средневековую колдунью, многое мисс Панхерст[102], или Розу Люксембург. Правда, больше всего она исписала бумаги о разных «кошках, которые стерегут Солнце, попирая и царапая лапой главу Змея Тьмы»[103], однако в писаниях ее неизменно чувствуется: может быть, все это и не так, и не кошка царапает Змея, а Змей кошку. Как-никак — в Блаватской жило сомнение.

Настоящая теософия, в теперешнем ее виде, собственно началась тогда, когда после смерти Блаватской основанное ею течение, вместе с поместьем в окрестностях Мадраса[104], богатейшей библиотекой и очень значительными капиталами попало в руки ее заместительницы, женщины твердой и в «истине» не сомневающейся.

Недавно в английских газетах промелькнуло известие: Анни Безант исполнилось 85 лет. На вопрос интервьюера о ее «планах на будущее» великая теософка охотно этими планами поделилась. Она ждет смерти, с нетерпением ждет. Дело, видите ли, в том, что тотчас же после кончины душа Анни Безант вселится в тело молодой индусской женщины и займется наведением порядков в Индии. В этом нет сомнения, это решено. Остановка за малостью — за тем, чтобы «сбросить с себя ветхое тело». Покуда же эта пустая формальность не выполнена — Анни Безант предается благочестивым размышлениям, вроде: «что есть алмазная душа?» Ответ: душа, слиянная со своим истинным и, прозрачная как алмаз, пропускающая сквозь себя свет Логоса[105] и т. д., живет в своем роскошном дворце, окруженная почетом, лестью, учениками, поклонниками. В таких условиях, хоть и не терпится поскорей заняться переустройством Индии — можно, пожалуй, немножко и подождать.

Анни Безант, «столп и утверждение» теософии, половину своей жизни с теософией отчаянно враждовала. Первые полжизни она была спириткой.

«Я, извиняюсь, спирит», — сказал недавно на одном из парижских собраний некий оратор, и это «извиняюсь» было очень характерно. Сказал это деятель не особенно блестящий, «не орел», но все-таки человек, причастный к старой русской культуре, т. е. к одной из наивысших культурных мер. И вот к слову «спирит» он прибавил «извиняюсь». Занятие спиритизмом он, хотя и предаваясь ему, невольно ощутил, как что-то непочтенное, что-то, что его перед данной — высококультурной — аудиторией компрометировало.

Анни Безант была из числа спиритов «не извиняющихся». Со всей ограниченностью своего мышления, особого специфического мышления англосаксонских, напористых, старых дев, которые, в какую бы область они ни устремились, желают немедленных, осязательных результатов и получают их, ибо заранее в них уверены — после смерти Блаватской взялась за организацию туманной области теософии по спиритическому, деловому образцу.

Как известно, спириты, даже самые убежденные, не брезгуют для «торжества идеи» всевозможными фокусами и просто мошенничествами. Анни Безант, осмотревшись и убедившись, что одними рассуждениями о кошке, царапающей Змея, дела не двинешь

«по звездам, травам, вычислениям мудрецов и наитию светлых сил» — отыскала теософского мессию — Кришнамурти.