Прозекутор (продолжение)

- Жди здесь, - проговорил Реймонд. - Скоро твой интерес будет удовлетворён, поэтому лучше не буянь попусту, а хорошенько выспись. Скорее всего, ты сумеешь вышибить дверь, ибо есть чем, вывернуть засовы и выбраться наружу, но это лишняя трата сил, уверяю тебя. Не думаю, что тебя на это подвигнет голод, но если вдруг - покричи младшего брата-стража. Он, как и мы, старшие, догадывается о твоих нуждах. К слову: увидишь какую-нибудь бойкую живность - не лопай сразу, а доложи тому же охраннику. Мышей, крыс и землероек здесь по уставу находиться не должно. Вот пауки - это да, из их тканья выходит отличная декорация для темниц.

- И лекарство, чтобы остановить кровь и очистить язвы, - тихонько добавил пленник.

- Сечёшь в ремесле, - только и заметил монах. И захлопнул за собой дверь.

Сразу же после его ухода на юношу навалилась совершенно зверская сонливость. "Будто не отдавал, а брал", - успел он подумать без всякой логики. Имелось в виду, однако, что сила его рук шла будто извне, используя его как проводник, и оттого не иссякала. Первичное же поглощение больной крови порождало недуг, уже, кстати, привычный. Вот и сейчас, валясь на ложе, пахнущее свежей соломой, и проваливаясь в забытьё, Арсен почувствовал, что кожа сплошь покрывается гнойными скорлупами.

Очнулся в первый раз он оттого, что ему под нос плюхнули добрый шмат полусырого мяса, судя по размерам, не крысячьего, а куда хуже: то была вонючая старая баранина, вдосталь повоевавшая на своём веку. С неё лекаря неудержимо потянуло на толчок, и струя полужидких экскрементов была красной или, по крайней мере, красноватой, будто желудок сварил и выделил еду лишь наполовину. "Не хватало, по нашему доброму обычаю, ещё собрать в склянку и на вкус попробовать", - подумал он с досадой и тут же снова потерялся в бреду.

Во второй раз за ним пришли его поимщики. Нет, не совсем они: двое могучих солдат в белых нарамниках с красным "ласточкиным" крестом на плече. При виде них отчего-то не возникало сомнений, что если и рыпнешься - удержат на месте. Впрочем, Арсен был слишком слаб после приступа болезни и дурной пищи.

Конвент, синклит или конклав - Арсен сам не знал, как определить собрание - собрался в зале с таким высоким сводчатым потолком, что, казалось, он в точности вписывается в одну из башен. Стол, за которым заседали, уж точно с небольшим зазором вписывался в окружность пола, мощенного такими же плитами, как и дорога, поэтому Арсена поставили близко от той двери, куда ввели.

Собралось за столом, как пересчитал подсудимый (и откуда он взял такое?) ровно двенадцать человек: все в одинаковых светло-серых балахонах и таких же накидках, но крест на плече был у каждого зелёный. Дверь за спиной тоже была у каждого своя, что производило несколько странное впечатление.

- Садитесь, тринадцатым будете, - пригласили его вежливо, словно знатного господина. - Вот как раз и место рядом с вами пустует.

Он сел, бегло проговаривая про себя то место в эпосе Мэлори, где описано особенное сиденье для прегрешившего, которое притягивало к себе, даже если последний не подозревал о его смысле. Однако и кресло было самое простое, с высоким навершием и жёсткой кожаной обивкой, мало удобной для спины и седалища, и выбора юноше никакого не предложили.

Обежал глазами присутствующих. Самые обычные лица, только что сухощавые, явно не из тех, кто раскормился на иноческих хлебах, и возраста непонятного: морщины явно не от старости, а оттого, что ветер ласкал, светлые пряди - оттого что солнце целовало, горделивая осанка - от тяжести, что постоянно висит за спиной, невольно её распрямляя, или лежит на голове, понуждая блюсти равновесие.

Наступила мрачноватая пауза.

- Досточтимые сеньоры, - прервал её Арсен. - Если хотите услышать от меня что-либо дельное, спрашивайте, я слишком молод и застенчив, чтобы первым поднять голос.

- Молод он, видите ли, - заметил тот же человек, что пригласил садиться. - И смущён до того, что заговорил, еле трон по себе обмяв.

"Обомнёшь такой, как же, - подумал юноша. - Дубовый, судя по крепости".

- Услышать-то мы хотим, причём каждый своё и все - разное, - ответил ему главный или тот, кто казался таковым. - Поэтому было решено устроить нечто вроде диспута, к какой форме беседы уважаемый... э... пациент привычен.

- Пациент? Может быть, лучше клиент? - усомнился кто-то рядом.

- Лучше сказать - выпускник Ассахара, - поправили их обоих. - Он сам медикус и насчёт пациента может понять не так. И допрашивать его никто не собирается, а казнить тем более, так что долой юридическую терминологию. Форма беседы свободная, порядок наших выступлений произвольный, ответы следуют после всего корпуса вопросов и в том же порядке. Времени для раздумий не даётся.