Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Инструментом дисциплинирования должно было служить уже само здание корпуса. Строительство Меншиковского дворца на Васильевском острове, где с самого своего основания располагалось новое училище, началось в 1710 году, и к 1713 году четырехэтажный особняк на Неве был готов. Позднее к нему были пристроены два двухэтажных крыла, стоящие перпендикулярно к реке и образующие, таким образом, закрытый двор; по внутреннему его периметру шли двухэтажные галереи631. На момент опалы и ссылки Меншикова в 1727 году его дворец был самым большим и, по мнению современника, самым роскошным зданием в столице, затмевавшим даже императорскую резиденцию; другой современник полагал, что во дворце было «столько же комнат, сколько дней в году». К северу от дворца был разбит «большой сад с красивой оранжереей и многочисленными службами», окруженный стенами: он был настолько обширным, что кадеты могли развлекаться в нем стрельбой по птицам632. При дворце были, разумеется, и собственные конюшни, склады и другие хозяйственные помещения. Позднее при корпусе построили большой крытый манеж для верховой езды и переоборудовали две парадные залы в домовую церковь и госпиталь. Все это, конечно, разительно отличается от положения петровских школ, которые обычно ютились в случайных зданиях и часто вынуждены были их делить с воинскими частями или правительственными учреждениями633.

Другое дело, насколько значимым было решение властей разместить корпус именно в таком помещении? Конечно, такой шаг отражал особое внимание к училищу со стороны государыни; стоит, однако, отметить, что первоначально Сенат думал разместить его в бывшем дворце Лефорта в московской Немецкой слободе634. Когда же было установлено, что корпус все-таки будет располагаться в Санкт-Петербурге, размещение его в пустующем Меншиковском дворце (после ссылки князя он использовался, по сути, как складское помещение) было, вероятно, самым простым, с точки зрения правительства, способом обеспечить училище зданием, не расходуя значительных средств на новое строительство. Вообще говоря, перераспределение конфискованной у опальных вельмож недвижимости было обычной для того времени практикой. Многие из таких дворцов доставались новым министрам, но Морская академия, например, переехала в 1732 году в бывший дворец опального князя Алексея Долгорукова (впрочем, ей пришлось делить его с адмиралтейскими службами и аптекой); позднее, в начале 1740-х, академия пыталась получить для себя один из бывших дворцов ссыльных вельмож аннинской эры635. Другое дело, что соперничать своими масштабами с Меншиковским ни один из этих дворцов не мог.

Так или иначе, поскольку корпус был размещен в отдельном здании, корпусное начальство стремилось в полной мере использовать открывавшиеся в связи с этим возможности для организации «надзирания» над кадетами. Все зачисленные в училище молодые дворяне должны были жить в Меншиковском дворце, там же по возможности старались разместить и офицеров, и учителей. Английскому путешественнику бросилось в глаза, что все кадеты «живут в этом доме, и в него есть только один большой вход»636. На воротах корпуса выставлялись часовые, а доступ кадетов в город регулировался, в зависимости от времени года и времени суток, специальными правилами. Иными словами, мы имеем дело с попыткой создать замкнутое сообщество с ограниченными (по крайней мере, когда речь идет о кадетах) контактами с окружающим миром. И действительно, устав корпуса прямо увязывал проживание в одном здании с дисциплинированием: он требовал, чтобы «все оного корпуса кадеты в одном доме жили, по примеру прусского, датского и прочих королевских кадетских домов, дабы они толь меньше гулянием и непристойными обхождениями и забавами напрасно время не тратили, но во всем как в учении, так и в прочем их состоянии и поведении над ними непрестанное имелось надзирание»637.