Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Учитывая успешное проведение смотров и продолжающийся приток молодых дворян, вполне естественно, что Миних и его приближенные задумались о дальнейшем расширении корпуса. Среди бумаг фельдмаршала сохранился неподписанный проект нового штата, составленный не позднее марта 1733 года и предполагавший расширение училища до 480 кадетов (три роты по 160 человек)613. Это был не единственный образовательный проект, обсуждавшийся в тот период в правительственных кругах. Среди бумаг Бирона сохранилось неподписанное и недатированное (но составленное не ранее 1731 года – Кадетский корпус в нем упоминается как уже существующий) предложение о создании «Благородного Корпуса, или Роты Больших Мушкетеров», или Adelichen Corps oder Compagnie von Grand Mousquetaires – название, отсылающее, конечно, к соответствующему подразделению французской королевской гвардии614. Структура этого корпуса изложена в документе в самых общих чертах, поскольку «позднее будет представлен пространный и детальный регламент (umständliche und detailirter Reglemens) с довольным объяснением должности каждого офицера и мушкетера». Ссылок на пример Берлинского кадетского корпуса в тексте нет, но, подобно проекту из бумаг Верховного тайного совета, здесь подчеркивается важность учета «склонностей» молодых дворян при определении их в мушкетеры. Текст написан на немецком, а основное внимание в нем уделяется обучению верховой езде (что логично, поскольку французские мушкетеры были именно кавалерийской частью): таким образом, этот проект хорошо сочетался и с настойчивым стремлением Миниха создать в России тяжелую кавалерию (кирасир), и с легендарным увлечением Бирона коневодством и верховой ездой. Неформальный стиль, в котором написан документ, также дает основания полагать, что автором мог быть кто-то имеющий более-менее сопоставимый с Бироном статус, например, сам фельдмаршал Миних.

Главным, однако, для Миниха в эти годы становится проект совсем иного масштаба: в 1732–1733 годах он пытается устроить союз России с Францией. Успех такого дипломатического переворота не только позволил бы ему перехватить политическую инициативу при российском дворе, но и превратил бы его в игрока подлинно общеевропейского масштаба. Судя по всему, он надеялся обеспечить согласие Франции поддержать претензии Бирона на вакантный престол Курляндского герцогства, заручившись таким образом поддержкой аннинского фаворита. Результатом этой интриги стала бы не только переориентация России с альянса с Веной на альянс с Парижем, но и ослабление позиций Остермана – возможно, даже некоторый шанс на замену его во главе российской дипломатии братом Миниха. Как мы знаем, из плана этого ничего не вышло: логика событий, напротив, стремительно толкала Россию к конфликту с Францией, вылившемуся в итоге в Войну за польское наследство615. Крах внешнеполитических интриг Миниха стал сильным ударом по его придворным позициям. Дошло до того, сообщал в мае 1733 года французский поверенный в делах Маньян, что Бирон позволил себе публично унизить фельдмаршала. Восьмилетний сын фаворита обратился к императрице с просьбой о переводе из миниховых кирасир в Конную гвардию: находящийся под командованием и особым патронажем фельдмаршала полк был якобы так плохо устроен, что молодому человеку нечему было в нем научиться616. За этим эпизодом последовали другие сигналы, указывающие на шаткость придворных позиций Миниха617.

Противостоять этим неблагоприятным поворотам политической фортуны фельдмаршал пытался, в том числе, и с помощью тщательно организованных церемоний, демонстрирующих одновременно и его достижения, и благоволение к нему императрицы. В начале мая 1733 года Кадетский корпус готовился к высочайшему смотру. В этот момент «кредит» Миниха при дворе как раз шел на убыль, так что неудивительно, что фельдмаршал лично приехал в училище поочередно «смотреть» роты. Увы, 2 июля стало известно, что государыня «соизволила смотрением кадетский корпус отложить до другова времяни»: еще один публичный удар по престижу Миниха, наглядное проявление его падающего влияния при дворе. Но не все было потеряно: месяц спустя, 4 июля, в корпус пришел приказ Миниха «ежедневно быть в готовности к смотру»618.