Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Таким образом проект создания Кадетского корпуса мог свалиться в руки Миниху почти случайно, как один из трофеев в придворной борьбе, полученный при разделе торжествующими победителями административного наследства их поверженного соперника Ягужинского. При этом назначение «главным директором» корпуса было лишь одним, и не самым главным, звеном в череде почестей и званий, полученных в тот период быстро набиравшим придворный вес Минихом. В самом начале 1731 года он был вызван из Санкт-Петербурга в Москву, где находился двор, и, по словам его сына, «снискал в короткое время благоволение монархини»584. Благоволение это было частью более широких перемен в придворных политических конъюнктурах: триумвират близких к императрице Анне немецкоязычных придворных, в составе ее фаворита графа Эрнста Бирона, обер-шталмейстера графа Карла Густава Левенвольде и графа А. И. Остермана, продвигал Миниха в руководство армии в противовес фельдмаршалам князю М. М. Голицыну и князю В. В. Долгорукову, замешанным в попытке ограничить самодержавие в 1730 году. 1 февраля 1731 года граф и графиня Миних представляются императрице в старой столице, а уже 7 февраля граф становится генерал-фельдцейхмейстером, то есть командующим всей артиллерией, и назначается председательствовать в Военной коллегии; его сын Эрнст, служивший при российском посольстве в Париже, пожалован в камер-юнкеры. Три дня спустя Миних отзывается на эти повышения, представляя в Сенат донесение из 14 пунктов, касающихся улучшений по артиллерийской части. В марте ему поручается, вместо скончавшегося фельдмаршала князя М. М. Голицына, руководить Воинской комиссией, разрабатывавшей предложения по реформе армии, а в апреле он становится кавалером ордена Св. Андрея Первозванного. Примерно в то же время он получает разрешение пригласить на российскую службу своего двоюродного брата барона Христиана Вильгельма фон Миниха (1688–1768) в ранге действительного тайного советника585.

Осенью Миних еще раз возвращается ко двору в Москве, и теперь мы видим его уже одним из лидеров правящей коалиции. Граф прибывает в старую столицу 1 октября и на следующий же день вместе с братом обедает при дворе586. По сообщениям иностранных дипломатов, он пользуется неограниченным доверием Бирона, а саксонский посланник Лефорт именует его «intime d’Ostermann»587. Впоследствии Миних уверял, что именно он – по просьбе Остермана – предложил императрице создать Кабинет, причем императрица просила и его самого войти в состав нового органа, но он якобы отказался588. Так это было или нет, но Миних, кажется, сам распространял слухи о своей причастности к Кабинету. Его сын Эрнст вспоминал впоследствии, что отец был «приобщен» к членам Кабинета, а его подчиненный барон де Люберас, например, 21 ноября в письме из Риги специально поздравлял Миниха с назначением в «conseill de Cabinet»589. Политический взлет графа сопровождался всплеском прожектерства с его стороны: Миних представил свои предложения по преобразованию армии, которые были одобрены императрицей, и, по мнению посланника Лефорта, «это еще больше подняло кредит графа Миниха»; граф «заседает [в Кабинете] каждый день и участвует в самых секретных делах»590. Одновременно его брат, барон Миних, получил назначение в Коллегию иностранных дел: согласно воспоминаниям Миниха-сына, граф провел туда своего родственника прямо для «надзирания» за своим союзником Остерманом591.

Назначение Миниха «главным директором» Кадетского корпуса было, таким образом, лишь одним звеном в цепи событий, которые в итоге привели к установлению им контроля практически над всеми сухопутными силами империи. В январе 1732 года двор возвращается в Санкт-Петербург, и на Миниха проливается новый поток милостей: 19 января он назначен президентом (а не только председательствующим) Военной коллегии, 21 января императрица со двором ужинает у него дома и, наконец, 27 февраля он жалуется в генерал-фельдмаршалы592. В начале марта, глухо намекая на весьма личный характер привязанности императрицы к Миниху, Вестфален доносит, что императрица целиком поглощена обсуждением его предложений по военной части, а затем посвящает целое донесение подробному изложению биографии Миниха. В следующем донесении он сообщает, что Миних, якобы, стал четвертым членом Кабинета, причем является там вторым по старшинству, впереди Остермана и князя Черкасского593. Пик придворного влияния Миниха пришелся на май 1732 года: «нельзя было большим доверием пользоваться, какое на него возлагали, и словом сказать, ни единое дело мимо его рук не проходило», – вспоминал впоследствии сын фельдмаршала594. В пышной официальной титулатуре Миниха среди других всевозможных званий и должностей красуется к этому времени и фраза «шеф Шляхетного кадетского корпуса».

ПРЕДЛОЖЕНИЯ, ПРЕЗЕНТАЦИИ И ПАРАДЫ