Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Для наших целей важно, что поскольку Иван Шувалов создавал новую институцию, даже новый тип институции, ему не нужно было вступать в конфликт с другими сановниками, которые контролировали уже существующие училища, что было бы неизбежно, если бы он вздумал сделать предметом приложения своих предпринимательских усилий, например, Кадетский корпус. Размещение университета в Москве означало, что он будет ближе к своим потенциальным студентам, но, одновременно, позволяло минимизировать точки пересечения с Академией наук и ее собственным аморфным «университетом». В целом, вместо того чтобы бороться за контроль над существующими ведомствами и учреждениями, фаворит изобретал и институционализировал новую административную нишу – управление образованием и культурой. За основанием Московского университета последовало предложение о создании Академии художеств; когда Академия была создана, ученики для нее рекрутировались из числа выпускников университетской гимназии, а занятия первое время проводились в собственном особняке Шувалова в Санкт-Петербурге. Естественно, разработать устав для новой Академии Сенат поручил именно Шувалову766. Не случайно Шувалова иногда называют «министром просвещения и культуры» елизаветинского царствования, и, хотя саму идею такого министерства еще только предстояло изобрести, Иван Шувалов, пожалуй, действительно начал закладывать для этого фундамент767.

Современники отмечали, что двоюродные братья координировали свои предпринимательские усилия. Именно Петр Шувалов представлял в 1754 году в Сенате предложение Ивана Шувалова о создании университета. За предложением Петра в 1758 году учредить Комиссию о коммерции последовало, несколько дней спустя, предложение Ивана организовать преподавание коммерции и иностранных языков для детей купеческого сословия при Московском университете768. К концу 1750-х, однако, этот родственный альянс начал давать сбои. Иван к тому времени находился на вершине своего влияния. Фавье, наблюдавший его в 1760–1761 годах, писал, что фаворит «вмешивается во все дела, не нося особых званий и не занимая особых должностей <…> пользуется всеми преимуществами министра, не будучи им». Впрочем, отмечал французский дипломат: «влияние на дела он имеет, действуя только сообща со своими двоюродными братьями»769. Граф Петр, тем временем, терял свои придворные позиции. С одной стороны, он и вправду сильно болел: по словам князя Я. П. Шаховского, в этот период он «во всех присутственных по его званию местах за своими болезнями редко бывал, а о надобностях своих письменными требованиями и просьбами чрез брата своего домогался»770. С другой, сильный удар по позициям графа Петра нанесла смерть его жены в 1759 году: исчез важный канал коммуникации с государыней. В сентябре 1759 года началось расформирование Обсервационного корпуса, и к 1760 году он, по сути, прекратил свое существование. Наиболее зримо снижение политического влияния Петра Шувалова проявилось в «бюрократическом перевороте» июля 1760 года. Граф потерял контроль над созданными им же самим Комиссией о составлении уложения и Комиссией о коммерции, некоторые из его клиентов и союзников были выведены из состава Сената, а его заклятый недруг Шаховской стал генерал-прокурором. Наиболее убедительная версия этого «переворота» указывает на ключевую роль в нем как раз Ивана Ивановича Шувалова771.