Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Как вспоминала впоследствии Екатерина II, весной 1756 года ее мужу, великому князю Петру Федорович, впервые доверили командование настоящей воинской частью: «чтобы отвлечь Великого князя от голштинских войск, Шуваловы придумали, по их мнению, весьма политическую меру. Они убедили императрицу поручить Его императорскому высочеству начальство над Сухопутным кадетским корпусом <…> В помощники ему по этой должности был определен Мельгунов, ближайший друг и поверенный тайн Ивана Ивановича Шувалова»774. Екатерина, конечно, была очень проницательным наблюдателем – и искусным мастером – придворных интриг, но в данном конкретном случае воспоминания императрицы явно окрашены ее глубоко укоренившейся неприязнью к Шуваловым. Во всяком случае, с датами у нее выходит ошибка: великий князь был назначен главой корпуса только в феврале 1759 года, а А. П. Мельгунов, сам бывший выпускник этого учебного заведения, занял директорский пост еще в декабре 1756 года, то есть более чем двумя годами ранее775. Примечательно, что для Екатерины эти перестановки в Кадетском корпусе имеют значение прежде всего в контексте придворных конъюнктур: как и любые другие назначения, они становятся частью более масштабной картины патронажа и соперничества элитных группировок.

На самом деле, по сведениям прусского посла Мардефельда, Петру Федоровичу предлагали командовать «ротой кадетов» еще в середине 1740-х годов, но тогда он отказался. В 1759 году, однако, он воспринял свои новые обязанности крайне серьезно. Фавье сообщал, что великий князь «занимается исключительно смотрами, разводами и обучением воспитанников вверенного его попечениям Кадетского корпуса»776. И современники, и историки обычно описывают Петра Федоровича довольно пренебрежительно, подчеркивая его вздорность и неотесанность, его комичную увлеченность всем военным и прусским: в этом отношении иностранные дипломаты представляют его ничуть не в лучшем свете, чем его собственная супруга, свергнувшая его с престола. В случае с Кадетским корпусом, однако, из источников виден серьезный и устойчивый интерес наследника престола к этому учебному заведению, в том числе активное лоббирование интересов корпуса в Сенате и перед лицом императрицы777. Вполне может быть, конечно, что во многих случаях великий князь просто транслировал мысли и пожелания Мельгунова, который во время недолгого царствования Петра III станет одним из его ключевых приближенных. Однако Кадетский корпус явно имел значение для великого князя и как платформа для самопрезентации. Примечательно, что одной из первых его инициатив в качестве главного начальника корпуса была установка в саду за Меншиковским дворцом десятков бюстов древних и новых философов и полководцев. Центральное место среди них, однако, занимал бюст Петра Великого, наглядно подчеркивавший прямую связь великого князя с его августейшим дедом, основателем империи778. И именно после назначения Петра Федоровича главным командиром штат учебного заведение вырос до 490 кадетов, а бюджет до 88 000 рублей: это было первое расширение корпуса с тех пор, как Миних добился утверждения нового штата на пике своего влияния в 1732 году779.

Когда Петр Федорович взошел на престол как Петр III, главным командиром корпуса вместо себя он назначил И. И. Шувалова. Если раньше Шувалов как фаворит императрицы играл роль патрона по отношению к учебным заведениям, то теперь ему было поручено непосредственное руководство воинской частью под присмотром монарха, который сам был энтузиастом военного дела. Двусмысленность этого назначения подчеркивается в письме Шувалову от его приятеля, графа Ивана Чернышева. С одной стороны, пишет Чернышев, «милость эта тем значительнее, что он уступил вам место, самим им с таким удовольствием занимаемое». С другой, в результате этого назначения Шувалов, человек сугубо гражданский, оказывается в крайне некомфортном положении: «Но простите любезный друг, я все смеюсь, лишь только представляю вас в штиблетах, как вы ходите командовать всем корпусом и громче всех кричите „На караул!“» Что же делать Шувалову в той ситуации? Разумеется, инициировать реформы. «Надо бы непременно соединить все кадетские корпуса, и улучшить елико возможно, корпус Морской», – советовал Чернышев в письме из Вены в середине марта780. И действительно, уже в апреле Петр III подписал указ, согласно которому все военные училища для дворянства – Сухопутный шляхетный кадетский корпус, Морской кадетский корпус и Объединенная Артиллерийская и Инженерная школа – сливались в единый кадетский корпус под командой Шувалова781. Примерно в это же время Шувалов пытался добиться от Петра III и утверждения наконец-то разработанного регламента для Московского университета782.