Прознатчик

– Дык нет никого, – покачал головой священник. – Вообче никого. На прошлой седмице становой боярин Петрик со своей дружиной ушел на смотр к князю. В полном, стал-быть, составе, едва с два десятка воев замок охранять оставил. А волостного княжеского урядника с его командою кинули на усиление Донатова Вала. И чародеи все кудыть запропали. Мы за ними аж в Заречье посылали. В волостном Соборе Синода тоже отказались помочь, без объяснений. Грят, не до того нам, а ежели невмоготу, помолитесь и сами опчеством на упыряку идите. Вера поможет. Вот так-то.

– А в чем дело-то? – Я слегка насторожился. То, что власти самоустранились – это, конечно, хорошо, но все равно подозрительно.

– Дык почти всегда так, – охотно пояснил священник. – Близится годовщина Сечи. Но, правда, так хлопотно первый раз. Обычно суеты поменьше.

– Ну годовщина… А в чем беспокойство-то?

– Дык есть вроде пророчество… – неуверенно буркнул отец Гордий. – Токмо оно еретическое и стал-быть запрещенное…

– Ну-у… если запрещенное, – разочарованно протянул я и как бы невзначай сунул белоризцу флягу с огневицей. – На, хлебни, отче, во избавление, значит…

– Это можно! – с чувством заявил отец Гордий, осенил баклажку знаком Синода и алчно припал к горлышку. – Ух-х… благослови тя Старшие, вовеки и присно, хорошо это зелие греховное…

А после третьего захода на огневицу шепотом поведал, что полторы сотни лет назад был такой юродивый белоризец-расстрига Дамус из румийского града Ностра, и оный, опившись отвара грибков лесных под названием пятнашки, частенько распутно бесчинствовал и прилюдно пророчествовал. Даже нашлись последователи, за пророка почитавшие сего Дамуса и распространявшие подметные письма с евойными пророчествами. Закончилось все как должно, то бишь на костре. Но вот только со временем начали смекать людишки, что уж очень частенько пророчества юродивого совпадают с действительностью. Он предсказал и смерть на охоте отца нынешнего правителя Жмудии, а также разрыв отношений с алвами, две войны, и мор с потопом, случившиеся незадолго после его мученической смерти. Да много чего… Только изъяснялся сей пророк вельми мудрено – стихами, какими-то катренами, кои можно по-разному трактовать. Но при Синоде якобы есть специальный Приказ, где сии пророчества разбирают. А по поводу годовщины Сечи звучит так…

Отец Гордий прокашлялся, хлебнул огневицы и выдал баском:

И Старый Страх вернется в Мир,

Сломав Валы минулой Брани,

И в Годовщину грянет Страшный Пир,

На коем Зверь развеет Грани…

– Ничего не понял… – честно признался я священнику.

– Просто это, – снисходительно вздохнул отец Гордий. – «Валы минулой Брани» – Донатов Вал, окружающий место Сечи при Дромадаре. «Грани» – устои Упорядоченного, на коих зиждятся Мир и Равновесие. Про «Годовщину» можно даже не переводить. Ну а «Старый Страх» и «Зверь», думаю, теперь ты и сам поймешь. Дальше там еще было, совсем уж непонятно, что-то про чужого и нашего в одном лике да про битву оного со Зверем, опять же в годовщину. Ну и, значица, оные и прихлопнут друг дружку, наведя разорения великия народам. Но я уже дословно и не упомню. Токмо ты это, сын мой… не болтай лишнего. Понял? Ну, благословясь, давай еще разок брюхо потешим?

Я не глядя сунул баклагу священнику, потому что неожиданно все понял. Абсолютно все…

Глава 29