Прозрение

Важным свойством научной теории является то, что она предоставляет проверяемые объяснения и предсказания. Но дарвинизм это не теория создания каких-либо организмов. Она объясняет лишь механизм, «технологию» их появления и развития. Применение упомянутых выше алгоритмов самоорганизации определяет предсказание направленности эволюции в целом к увеличению сложности. Кроме этого очевидны и следующие предсказания [16], вытекающие из теории эволюции: эволюция живых существ потенциально беспредельна, все ныне существующие организмы – не окончательно застывшие формы, и принципиально способны к дальнейшей эволюции. Далее. Вновь возникающие виды или популяции не дадут полного повторения, каких-либо прежде существовавших; «динозавры вновь не появятся». При любых грубых нарушениях в биосфере жизнь не исчезнет, и будет восстанавливаться, и многообразие ее проявлений будет опять возрастать. Полностью уничтожить жизнь на планете можно разве что только вместе с ней.

Если основные факторы эволюции усилятся (т. е. мутаций станет больше, размножение обильнее, отбор жёстче), то скорость эволюции возрастёт.

Появляющиеся новые среды возможного обитания (вроде, например, жилищ или иных сооружений человека) будут постепенно заселяться специфически адаптированными к ним обитателями.

Предсказывать появление какого-либо конкретного вида действительно невозможно, так как требуется предсказать условия внешней среды, которые будут влиять на его естественный отбор. Предсказать же вероятностный характер этого процесса принципиально нельзя.

Такая же ситуация и с эволюцией техники. Ясно, что там действуют алгоритм размножения и отбора и алгоритм накопления опыта. Ясно также, что по мере развития техника усложняется. Но предсказать некую ассоциацию в мозгу некоего изобретателя, которая приведет к созданию новой машины или технологии невозможно. Опять мы имеем дело со случайным процессом.

В социальных системах также действуют законы эволюции. Но кроме обычных случайностей этот процесс осложняется сознательными действиями людей. Об этом еще будет большой разговор позднее.

А вот увеличение сложности уже по отношению к человеку (если цивилизация выживет) может привести к расширению элементной базы организмов, т.е. внедрению в него небиологических устройств, что уже и делается. Но это направление дальнейшей эволюции только зарождается, но, похоже, имеет большое будущее. У меня самого в организме встроен генератор сердечных импульсов (электрокардиостимулятор). Дальнейший путь, это как раз возникновение нового вида организмов (киборгов), предсказать конкретную «конструкцию» которых невозможно.

4. Не объясняет отсутствие переходных форм видов. В разделе под названием «Трудности теории» в его книге Ч. Дарвин пишет так: «Если на самом деле виды произошли друг от друга, постепенно развиваясь, то в таком случае, почему мы не сталкиваемся с бесчисленным количеством переходных форм? Почему в природе все на своих местах, а не в хаосе? Должны быть бесчисленные переходные формы в многочисленных слоях земли… Почему каждое геологическое строение и каждый слой не наполнены этими связующими звеньями? Геология не смогла выдвинуть поэтапного процесса, не обнаружила переходных форм и, возможно, в будущем это будет самым веским аргументом против моей теории».

Единственным объяснением, которое Дарвин предлагал для решения данной проблемы, была нехватка в те годы палеонтологических находок. Он утверждал, что «при более детальном изучении останков, переходные формы будут обязательно найдены». Во времена Дарвина геолого-палеонтологический материал был действительно очень скудным. Но с тех пор прошло полтора столетия, и в огромном накопленном за это время палеонтологическом материале учеными было обнаружено множество «внутриродовых» переходных форм, например переходные формы в ряду эволюции лошадей или обезьян. Однако, при этом, не были найдены никакие переходные формы, связанные с появлением новых сложных систем, – например, новых органов.

Какие органы?! Они, в основном, появились 500-600 млн. лет назад в период кембрийской вспышки. Тем более, фактически неверно, что дарвиновская теория как-то ограничивает скорость эволюции или масштабы эволюционных перемен. Не скачки это, а плавные переходы, продолжающиеся многие тысячи лет.

Но ещё важнее другое. Образовавшееся путём «скачка» «живое существо, имеющее совершенно новый тип организации, чтобы выжить, должно, во-первых, обладать высочайшей степенью слаженности, согласованности всех процессов развития и функционирования всех своих систем; во-вторых, оно должно сразу же оказаться в благоприятных для него внешних условиях, в которых оно смогло бы выдержать жестокую борьбу за жизнь с уже существующими организмами и далее размножиться. Возможность одновременного осуществления этих внутренних и внешних условий не только маловероятна – она просто неправдоподобна» [17].

Сформулируем теперь общий подход к проблеме скачков.