Пруд гиппопотамов

– Нет, дорогая, ничуть, и я чрезвычайно горжусь тобой, – тепло улыбнулась я. – Но разве тебе не приходило в голову, что мисс Мармадьюк может заманить тебя в ловушку?

– Да, конечно, – ответила Нефрет, широко раскрыв глаза. – В противном случае не имело бы никакого смысла идти с ней.

И всё же первые действия Гертруды заставили её задуматься, не ошиблась ли она. Мисс Мармадьюк не возражала против того, чтобы Нефрет оставила весточку, и они поехали в отель, не пытаясь скрыть свои передвижения. Однако Гертруда не стала отвечать на вопросы. Она утверждала, что является всего лишь смиренной служанкой той высшей особы, которая и даст все ответы.

Из описания Нефрет я поняла, что комната, в которую её привела Гертруда, была той самой, которую я в своё время заказала для неё самой. Должно быть, она оставила комнату за собой после того, как переехала в замок. Нефрет отметила и одобрила балкон и удобную лозу, вьющуюся рядом. У неё оставался нож, и она была уверена, что сможет сбежать, если ситуация станет опасной.

– Мисс Мармадьюк вела себя довольно странно, – повествовала Нефрет. – Она продолжала что-то смутно болтать о богине и Пути; но самым удивительным было то, как она вела себя со мной – чуть ли не с почтением. Я начала бояться, что она вовсе не шпионка, а всего лишь верующая в какую-то оккультную чушь. Она заказала нам чай...

Первый же глоток подсказал Нефрет, что с чаем что-то не так. Ей следовало принять решение, и она сделала это без колебаний. Продолжила пить.

Эмерсон больше не мог сдерживать себя:

– Боже мой, дитя! Как ты могла?

– А как же иначе? Я не узнала ничего, что могло бы помочь мне найти Рамзеса или разоблачить таинственного хозяина мисс Мармадьюк. Пока они не поверили, что я беспомощна, то не были уверены, что я ничего не осознаю. Я вызвала у себя рвоту, когда мисс Мармадьюк на мгновение вышла из комнаты. Она очень нервничала, – задумчиво протянула Нефрет. – Я заметила, что когда люди нервничают, им нужно выйти...

– Абсолютно верно, – согласилась я. – Как ты…

– С балкона. Когда она вернулась, я пожаловалась на головокружение. Она помогла мне лечь, а я сделала вид, что заснула.

Но, должно быть, не полностью избавилась от дурмана, потому что её последующие воспоминания были туманными и запутанными. С помощью другой женщины мисс Мармадьюк сняла с девушки верхнюю одежду и забрала нож. Нефрет не могла вспомнить, как выглядела другая женщина, за исключением того, что она носила суровое тёмное платье европейского образца и была дородной и сильной. Облачив девушку в длинную одежду с капюшоном, женщины положили её в большой дорожный сундук и аккуратно устроили рядом подушки и одеяла, прежде чем закрыть крышку. Пребывая в полудрёме, Нефрет осознавала, что сундук поднимается, переносится и, наконец, опускается. Последовавшее нежное колыхание подсказало ей, что она находится на лодке, и девушка пришла к выводу, что они возвращаются на Западный берег. Наконец лодка остановилась; крышку сундука открыли, и Нефрет увидела звёзды, сиявшие на тёмном небе. Кто-то склонился над ней. Не мисс Мармадьюк, потому что она услышала взволнованный голос последней:

– С ней всё в порядке?

– Да. – Другой голос был женским, более глубоким и жёстким. – Она будет спать ещё час.

Исходя из этого, Нефрет оставалась обмякшей и неподвижной, пока её перетаскивали из сундука на носилки. Женщина накрыла её плащом или покрывалом, закрыв даже лицо, что немало расстроило Нефрет. Её быстро куда-то понесли; она ничего не видела, но другие органы чувств поведали ей, когда закончились обрабатываемые поля: запах влажной растительности сменился более сухим воздухом пустыни, а затем звуками и запахами жилья. Кто-то забрал её с носилок, поднял по лестнице и положил на твёрдую поверхность. Последовал обмен репликами, шёпотом и на арабском языке, дверь закрыли, а затем убрали плащ. Нефрет не осмелилась открыть глаза, но узнала руки, разглаживавшие ей волосы и поправлявшие одежду ещё до того, как мисс Мармадьюк заговорила:

– Она всё ещё спит.

– Она скоро проснётся. Заставь её выпить ещё чаю.

– Но вы сказали…

– Здесь больше не безопасно. Как только госпожа придёт, мы отправимся дальше.

– Она не согласится взять чай. У неё нет причин доверять мне.

– Есть и другие способы. – Голос женщины стал ледяным, в нём появились нетерпение и презрение. – Так для неё будет проще всего, но если ты не справишься…

– О, как скверно, – простонала мисс Мармадьюк. – Мне сказали, что это случится сегодня вечером. Конечно, если я объясню ей...

– Что она возродилась в Тетишери, и что ей нужно противостоять остаткам тела, в котором некогда обитала, чтобы продвинуться по Пути? – Презрительный смех. – Ладно, оставим в покое чай. Я сама ей займусь.