Prudentia

«Багряный Скиталец» сопротивлялся дольше прочих. Даже неспособный толком маневрировать, лишившийся основных орудий, он двигался короткими рывками по площади, исступленно полосуя наседающих противников из бесполезных спаренных пулеметов. Он уже не мог причинить им вреда, но и сдаваться без боя не собирался.

Гримберт неотрывно глядел на него, разворачивая недоуменно гудящего «Тура». Пора уходить. Несмотря на то что золоченый цвет давно сошел с опаленной брони, женевские рыцари быстро узнали его силуэт и уже принялись наседать со всех сторон, испытывая прочность уцелевших бронепластин беглым артиллерийским огнем. Пока они не рисковали сближаться вплотную, кружили поодаль, точно стая голодных гиен, опасаясь связываться с раненым, но все еще могучим хищником. Ждали сигнала. И Гримберт знал, что сигнал скоро последует.

Уходить. У «Золотого Тура» даже с поврежденной ногой, возможно, еще осталось преимущество в скорости. На узких горящих улочках Арбории у него еще есть шанс затеряться, но если останется – нет.

«Багряный Скиталец» прижался спиной к остову здания, усеивая остатки мостовой под ногами латунными водопадами отработанных гильз, стволы пулеметов раскалились от жара. Он дергался и вздрагивал от постоянных попаданий, шатаясь и едва удерживая равновесие, но все еще держался на ногах, несмотря на то что его бронированный корпус давно напоминал кусок бесформенной стали.

А потом здание за его спиной лопнуло и осело потоками каменного крошева, площадь враз затянуло туманом из цементной пыли. Но даже сквозь него Гримберт увидел жуткий вороний клюв кобальтового цвета, раздвигающий перед собой завесу из дыма и пыли – точно нос корабля, идущего сквозь густой туман. В нижней части этот нос был испещрен вентиляционными отверстиями, отчего производил еще более жуткий эффект – точно тысячи крохотных глаз, вплавленных в сталь, внимательно и зло глядели на него.

«Урановый Феникс». Флагман мятежников во плоти.

Неспешное, торжествующее чудовище, явившееся, чтобы лично встать во главе триумфа.

«Багряный Скиталец» с трудом развернулся к новому противнику. Его жалких пулеметов хватило бы разве что поцарапать краску на груди великана, но даже такой возможности граф Лаубер ему не дал. Орудия вспомогательного калибра в спонсонах на его плечах дали три выверенных залпа. Монотонных, через равный интервал. Не яростный удар, но холодный математический расчет.

Не битва, но торжественная казнь.

«Скиталец» пошатнулся. Гримберт почти ощущал, как отчаянно скрежещут в умирающем стальном теле уцелевшие гироскопы, силясь сохранить вертикальное положение, но ощущал и то, что сил в этом теле больше нет. Выбросив сквозь пробоины несколько рваных клочьев черного дыма, «Багряный Скиталец» повалился на мостовую, безвольно и медленно, точно груда металлолома.

«Спасибо, – мысленно сказал Гримберт, продолжая отступать под плотным огнем и пытаясь не налететь на остов какого-нибудь дома. – Спасибо, Магнебод. Будь уверен, старый воин, я всегда буду помнить твой подвиг. Лаубер, конечно, не упустит возможности захватить тебя в плен, но слово маркграфа Туринского, я сделаю все, чтобы вызволить тебя. Пусть даже мне придется заложить чертов маркграфский дворец…»

Распростертый «Багряный Скиталец» внезапно вздрогнул. «Возможно, произвольное срабатывание сервоприводов, – подумал Гримберт. – Стальным телам тоже знакома посмертная агония. Или…»

Он отчетливо увидел, как шевельнулся люк на бронированной башне «Скитальца». Гримберт мог не верить своим глазам, но не доверять совершенным глазам «Золотого Тура» у него оснований не было. Он ясно видел, как из кабины поверженного рыцаря выбралась шатающаяся, крошечная на фоне обступивших ее стальных великанов человеческая фигурка.

Сир Магнебод выглядел паршиво. Борода залита кровью, одна рука висит плетью, зато в другой крепко зажат короткий меч. И использовал он его отнюдь не как костыль. Шатаясь, Магнебод спустился на дымящуюся мостовую и сделал несколько коротких шагов по направлению к нависающему над ним «Фениксу». И поднял меч, направив его острием вверх.

Он приглашал графа Лаубера на бой. Один на один. Без доспеха. Как в старые добрые времена.

«Рыцарь – это не только доспех, Гримберт. Жаль, что я так и не успел научить тебя этому».

Нависший над ним «Феникс» с интересом изучал противника. Огромная человекоподобная глыба из закаленной бронированной стали. Даже холостого выстрела его орудий хватило бы для того, чтоб превратить Магнебода в пепел. Но он не стрелял. Он медленно поднял свою стальную птичью голову и взглянул на отступающего Гримберта. У рыцарского доспеха не было даже глазных отверстий, но Гримберт вдруг отчетливо ощутил на себе взгляд холодных, ничего не выражающих глаз графа Женевы.

– Нет, – пробормотал он в молчащий радиоэфир. – Нет, слышишь, ты…