Пруст и кальмар. Нейробиология чтения

Я вижу их – благонравных, глядящих с широких страниц, которые я только учился перелистывать – Джейн в голубом сарафане, Дик с каштановыми вихрами – играющих в мяч или исследующих вселенную заднего двора, не подозревающих, что они-то и есть те главные персонажи: мальчик и девочка, с которых и началась художественная литература [38] [15].

Билли Коллинз

Немногие моменты в жизни вызывают столь же теплые и радостные чувства, как те, когда ты видишь: ребенок понял, что он и правда умеет читать, может декодировать слова на странице книги и что эти слова рассказывают историю. Не так давно я сидела на полу рядом с застенчивым, как лесной эльф, созданием по имени Амелия. Она еще не была уверенным в себе читателем, разговаривала редко и не отваживалась читать вслух гостям, но в тот день кое-что произошло. Долго-долго Амелия сидела, уставившись, как всегда, на буквы в коротком предложении «Кошка сидела на коврике» (the cat sat on the mat). Она застыла, как зачарованная, а потом очень медленно, но правильно начала произносить слова. Амелия подняла на меня глаза, брови у нее поползли вверх; потом она перешла к следующему короткому предложению, и к следующему, и каждый раз смотрела на меня – правильно ли она все делает. К концу истории она улыбалась от уха до уха и уже не искала моего одобрения. Она начала читать и поняла это. В доме у Амелии практически не было книг, впереди у нее был длинный путь, но она начала читать.

Какими бы ни были предвестники чтения, уровень образования окружающих ее людей, используемый учительницей метод обучения, испытания для Амелии, как и для любого читателя-новичка, начинаются с необходимости научиться декодировать напечатанное слово и понять значение того, что было декодировано. Чтобы решить эти задачи, каждый ребенок должен открыть для себя алфавитный принцип, для чего нашим предкам понадобились тысячи лет и множество интересных открытий по пути.

Таким же образом в любой области научения – и в езде на велосипеде, и в понимании того, что такое смерть, – дети развиваются в континууме знаний, двигаясь от неполного понятия к устоявшемуся. Во время первых попыток читатели-новички только частично понимают понятия, лежащие в основе алфавитного принципа. Я люблю повторять вопрос, который специалист по чтению Мерил Пиша каждый год задавала своим маленьким воспитанникам в Кембридже, штат Массачусетс: «Почему так получается, что самое трудное задание – это всегда первое задание?» [16]

Большинство детей приходят к чтению (в детском саду или в первом классе) с представлением о том, что слова на странице что-то значат. Многие из них наблюдали, как родители, воспитатели и учителя читают книги, однако, как правило, у детей даже близко нет устоявшегося понятия, что слова в книгах составлены из звуков языка, на котором они говорят, что буквы передают эти звуки и что каждая буква передает конкретный звук или два [17].

Главное открытие для читателя-новичка – все более цельное (как у Амелии) представление о том, что буквы, которые он видит, связаны со звуками речи. Это суть алфавитного принципа и основание для дальнейшего развития чтения. Следующим этапом для Амелии станет освоение всех правил соответствия графем и фонем при декодировании текста, а для этого потребуется то, что на одну часть состоит из открытия, а на много частей – из усердной работы. Понадобятся три способа «взламывания кода»: фонологический, орфографический и семантический аспекты изучения языка.

Там, где у cat («кошки») три звука, и это не «мяу»: фонологическое развитие

Ежедневные, неуверенные открытия, которые делает ребенок, когда учится декодировать отдельные буквы в слове, ускоряют все углубляющееся осознание фонем, а это – один из нескольких важных аспектов фонологического развития. Медленно ребенок начинает слышать крупные и мелкие единицы звука в потоке речи, такие как слова внутри словосочетания (kitty + cat = «кошечка»), слоги внутри слова (kit + ty = «котенок») и фонемы в словах и слогах (/k/ + /a/ + /t/) [18]. Все это, в свою очередь, способствует овладению чтением [19].