Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

Капитана к утру сменил старший лейтенант – тот самый, молодой полный парень, что арестовывал меня с ним вместе накануне вечером. Я к этому часу ужасно устал, болела задница, спина, ныли руки. Милиционер рассказал мне о том, что именно произошло с Мирчей, которого, по счастливой для него случайности, вагонные воры обнаружили и отвязали, при этом, правда, все деньги – сумму немалую, несколько тысяч рублей – отобрали, включая часы и прочие ценности. Я, пожалуй, мог бы милиционеру кое о чем и поподробнее рассказать, исключая, правда, пункт насчет отъема денег, но предпочел выслушать, удивляясь, вздыхая и даже местами негромко вскрикивая в притворном ужасе.

Часов в девять утра разочарованный следователь отправил меня в камеру.

– За што тибя, землиак, забрали? – спросил меня добродушный толстяк, уже находившийся там ранее; кроме нас с ним в камере было еще двое жутко пахнущих мужиков, на вид просто бомжей.

– Убийство, говорят, – равнодушно ответил я. – Перепутали меня с кем-то.

– Понятно… – Затем уважительно протянул руку: Резо. – Познакомились.

После этого никто мне не мешал, и я, сидя на нарах, даже подремал немного. В обед покормили какой-то кашей с лепешкой и чаем, к вечеру допросы возобновились, а к ночи я опять был в камере. Ночь прошла спокойно, только под самое утро меня кто-то грубо толкнул и разбудил. Я открыл глаза. И сразу почувствовал опасность.

Незнакомый верзила, весь волосатый, как горилла, с наколками на руках, стоял надо мной в расхлябистой позе и насмешливо улыбался:

– Ти кто? – Рука его потянулась… к моему горлу.

– Я… я человек, – ответил я, напрягаясь, собираясь дать ему отпор.

– Ти? Человек? – издевательским тоном переспросил он. – Откуда?

– Из Молдавии я. Борец. С соревнований, – соврал я. – Дзюдо слышал? Турнир международный.

– Я слишал? – прогундосил он. – Я слишал?! Моя фамилия Нижерадзе, ты, скажи, знаешь такую?

– Да, я знаком заочно, по газетам с Джибило Нижерадзе, – бодро воскликнул я. – красавец мужчина, отличный борец, всех победил. Это не ты случайно?

– Он мой брат, – сказал верзила гордо. Затем добавил: – Троюродный. А ты чито, боролся сейчас в турнире?

– Боролся, – не сморгнув глазом, ответил я.

– Ну и как?

– Проиграл. Кому-то из ваших ребят, грузин.

– Ха, молдован, будь ти даже чемпион мира, ти не мог в этом городе выиграть.

Резо подошел к верзиле и что-то зашептал на ухо по-грузински.

Тот в удивлении уставился на меня:

– Тибя за убийство закрыли?

– Ошиблись, случается, – оглядевшись по сторонам, доверительно сообщил ему я.

– А– а, бивает, брат, бивает, – верзила покачал головой, тон его голоса изменился, подобрел. – Ти его по ошибке убил, ха– ха– ха.

После этого разговора меня больше не беспокоили. А утром следующего дня все неожиданно кончилось: мне вернули документы, деньги, и капитан сказал:

– Если бы ты знал, молдаван, как мне с тобой возиться надоело.

– Ну так и отпустите меня, я же ничего не сделал. Я у вас что, магазин ограбил и не признаюсь?

– Тогда было бы гораздо проще, – усмехнулся капитан. – По печени пару раз бы получил и готово – ты наш, и все расскажешь как миленький. А тут дело посложнее. Теперь пусть с Мирчей этим, то есть с вами обоими, ваши молдаване разбираются. Я устал. Только скажи честно, уже все равно я тебя почти отпустил.

– Да?

– Это ты его связал и в вагон бросил?

– Да что вы, товарищ капитан, я в своей жизни мухи не обидел. Извините, что вам пришлось со мной так долго возиться. Видать, кроме меня этот Мирча еще кому-то насрал в душу.

– Убирайся вон, молдаван, – незлобиво произнес капитан, посмотрев на часы. – Я из-за тебя ни спать, ни кушать не успеваю.

– Так я свободен, говоришь?

– Свободен. Иди.

– Тогда пойдем куда-нибудь вместе, покушаем, я угощаю.

Капитан почесал нос, затем поковырялся в затылке и хмыкнул.

– Ну что ж, – сказал он. – Пойдем, молдаван. Сам напросился. Отвезу тебя в одно тихое место, где есть коньяк и шашлыки.

Двумя часами позже, слегка пьяный и счастливый, я прибыл на такси к месту стоянки вагонов. Больше в камеру ни за что не пойду, дорогой думал я. Лучше сдохнуть, чем все это еще раз увидеть и пережить. И как только некоторые люди в тюрьмах целыми годами выдерживают?

Мои вагоны стояли сиротливо на запасной ветке, и Витька, слава богу, находился на месте. Парень от тревоги был сам не свой, скулы заострились, глаза запали, словно это он, а не я, в тюремной камере прохлаждался.

– Ну что? Как? Тебя не били? – подбежал он ко мне.

– Все в порядке, напарник, не видишь что ли, на посошок коньяком угостили, – ответил я, крепко пожимая ему руку. – А тебе спасибо за понимание и поддержку.

Мы обнялись.

– Ну как, Витек, доедешь до дома сам? – спросил я напарника, собирая и укладывая в сумку свои вещи. – Не соскучишься?

– Доеду, – чуть кисло произнес Витя. – Я знаю, слышал уже, что опытные проводники на обратном пути бросают молодых, а сами добираются самолетом.