Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

После обеда в милой и приятной обстановке я, разомлев от еды и от предчувствия скорого удовлетворения своей почти годовой страсти, нежно поддерживая Тоню под руку, подошел к таксистам; ждать автобуса, который должен был отправляться на Коблево то ли через три, то ли через четыре часа, у меня уже не было ни сил, ни желания. Таксисты запросили круто – 80 рублей, – но что вы хотите, это же Одесса!

Поэтому, пока я стоял, соображая, в задумчивости поглядывая на таксистов, а один из них приблизился и еле слышно шепнул мне на ухо: «полста», я ни секунды больше не раздумывая, согласился, и вскоре мы уже неслись в резвом «жигуленке» через весь город в сторону Коблево, которое, кстати, оказалось гораздо дальше от Одессы, чем я предполагал, и вообще находилось черте где – нет, все у того же Черного моря, но уже, почему-то, на территории Николаевской области…

Глава вторая

Как жаль, что из-за гонора и лени

и холода, гордыней подогретого,

мы часто не вставали на колени

и женщину теряли из-за этого.

Игорь Губерман

Коблево – кобелево.

Санаторный корпус, адрес которого был обозначен в наших путевках, оказался современным зданием в пять этажей с милым молдавским названием «Бусуйок», из чего мы уяснили себе, что здесь можем чувствовать себя так, словно и не покидали Молдавию, – позже выяснилось, что этот небольшой участок украинского морского побережья относился по договору между братскими республиками к МССР…

Мы выгрузились из машины и тут же пристроились в небольшую очередь к столу, где велась запись вновь приезжающих: прием производился прямо на улице, в тени здания, и счастливые отпускники, съехавшиеся сюда из самых разных уголков нашей великой страны, растерянно улыбающиеся, возбужденные, говорливые, еще не совсем верящие, что они уже на месте и море – вот оно, совсем рядом, рукой подать, толпились вокруг паспортистки, высокой и статной симпатичной женщины лет тридцати с небольшим, великолепному загару которой мог позавидовать не только любой приезжий, но, пожалуй, и местный житель тоже…

Заняв очередь, мы тем самым замкнули ее, так как за нами никто больше не занимал. К счастью, она продвигалась на удивление быстро – хоть здесь, слава богу, все было не столь бюрократично, как в других подобных учреждениях нашей необъятной родины..

Паспортистку звали Светлана, что, по моему мнению, не очень вязалось с ее внешностью: я почему-то убежден, что смуглой брюнетке больше подходит имя Галина, а вот имя Светлана (тьфу-тьфу! – с какой это стати мне в эту минуту Светлана, жена офицера, чуть было не застрелившего меня, вспомнилась?) – какой-нибудь блондинке…

Когда подошла наша очередь, Светлана отнеслась к нам почему-то строго, разговаривала исключительно официальным тоном, на шуточки мои не реагировала, и молча переписала данные паспортов в толстую книгу (я, по обыкновению, захватил с собой паспорт жены, зная какие трудности ожидают нас с Антониной, если мы не семейная пара)..

Мельком глянув на наши фото и штампы в паспортах, неулыбчивая паспортистка ничего не сказала: видимо ее удовлетворило то, что с фото жены на нее смотрит привлекательная, строгого вида брюнетка, и такая же стоит сейчас перед ней, – ведь не секрет, что все красивые женщины чем-то схожи между собой.

– Вы, товарищи мои дорогие, немного припоздали, – подняв глаза от бумаг, сказала нам Светлана, выразительно поглядев на часы, которые показывали ровно пять часов вечера, – и у меня уже не осталось двухместных номеров..

– И что сие означает, хорошая вы наша? – с улыбкой спросил я, оглядываясь назад и убеждаясь, что за нами по-прежнему никого нет, и кивая Тоне ободряюще..

– А это означает, – сказала она в тон мне, – что вы будете жить в трехместном номере…

Ее голос почему-то звучал торжественно.

– Но это же замечательно! – откликнулся я. – Значит, нам повезло, и комната будет большей!

– И не только это! – радостно, в тон мне продолжала Светлана. – Это будет означать, что к вам в комнату я должна буду подселить еще одного человека.

– Вот и хорошо! – поддержал ее я, в то время как лицо Светланы, а следом за ней и Антонины от удивления вытянулись. – Мы абсолютно не против, особенно если этой третьей будет девушка возрастом от 18 и до… – тут я на секунду задумался… – до 25 лет (я обернулся и опять подмигнул ничего не понимающей Тоне).

– Нет уж, извините! – на этот раз уже тусклым официальным голосом проговорила Светлана. – Это как получится, к вам может быть подселена пенсионерка, а может и мужчина, причем любого возраста.