Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

Спустившись по слабоосвещенной служебной лестнице на первый этаж, мы в том же составе, вчетвером, проследовали в отдаленный конец коридора, где я полученным от администратора ключом открыл малоприметную дверь без какой-либо надписи над ней. Войдя в нее, мы попали в малый банкетный зал, который также можно было назвать кабинетом – это было небольшое, уютное помещение, рассчитанное не более чем на десять-двенадцать персон.

Девушки, войдя внутрь, остановились, и в растерянности стали осматриваться в полуосвещенном помещении: этот кабинет, возможно, и не блистал какой-либо особой роскошью, но все же выгодно отличался от других помещений ресторана приличной мебелью орехового цвета, великолепной деревянной отделкой стен и потолка, оригинальной подсвеченной стойкой-холодильником, панно на стенах, множеством цветов и мягким светом скрытых под потолком светильников, – все это придавало ему особый уют. Много сил и фантазии в оформление этого интимного кабинета, задуманного и построенного для обслуживания партийного и всякого другого городского и районного начальства, а также гостей города, вложили мы с Кондратом, поэтому чувствовали мы себя здесь уверенно, по-хозяйски, в противоположность нашим бедным гостьям, которые в удивлении тараща на все это глаза, все силились понять, с какой целью их сюда привели.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – пригласил я наших дам к столу, сам опускаясь в удобное полукресло.

– Нам тоже можно садиться? – спросила Алла.

– Ну конечно, – Кондрат широким жестом указал на кресла. – Вы же не какие-нибудь преступницы, а простые нарушительницы режима.

– Скажите, а вы случайно не из КГБ? – спросила Регина, останавливаясь передо мной и чуть ли не всхлипывая.

– Вот когда вы успокоитесь, я вам представлюсь по всей форме, – усмехнулся я, одновременно с интересом разглядывая девушку, затем обратился к ее подруге: – Вы садитесь около меня, Алла, сразу видно, что вы девушка сознательная, а вот Регине уже впору умыть лицо – у нее с глаз вся тушь поплыла. – И действительно, Алла, судя по всему, к этому времени уже справилась с волнением, тогда как ее подруга выглядела совершенно расстроенной.

Регина утерла рукой глаза, под которыми действительно расплылись темные пятна, затем, заметив дверь, ведущую в туалетную комнату, направилась туда.

Алла присела рядом со мной и, вертя головой в разные стороны, с интересом продолжала разглядывать интерьер кабинета, а я тем временем обратился к Кондрату:

– А вы, товарищ Бойко, приготовьте, пожалуйста, объяснительные в четырех экземплярах.

Кондрат поглядел на меня удивленно, затем перевел взгляд на стол, сервированный на шестерых, кивнул радостно – понял, мол, и сдвинул два лишних прибора на край стола так, чтобы осталось четыре.

– Вы на каком отделении учитесь? – спросил я Аллу.

– На филологическом, – ответила она, – 22 группа.

– А что это вы пили там, наверху? – задал я новый вопрос.

– Каберне, – ответила девушка, в раскаянии опустив голову.

– Ка-бер-Не, – снисходительным тоном протянул я. – Ну что ж, наверно, это еще не самый ужасный напиток для девушек, – сказал я, бросая взгляд на Регину, которая, уже успев покончить со своими делами, как раз возвращалась к столу – глаза ее теперь были без темных пятен, а лишь слегка покрасневшими. – Скажите, девушки, а что бы вы предпочли, – я сделал небольшую паузу, – вот из этого набора, – я указал рукой на светящуюся полку бара, уставленную всевозможными спиртными напитками.

– Ой, – вдруг подскочила со своего места Алла, – мы ведь не рассчитались там наверху, в ресторане. Что нам теперь будет? – Девушка выглядела весьма сконфуженной.

– Ничего, не беспокойтесь и присядьте на место, ваш счет пришлют в совет отрядов, – сказал я без тени улыбки на лице. Кондрат же, едва сдержав лукавую улыбку, отправился к витрине и стал делать вид, что изучает ее содержимое.

– Но вы ведь не из совета отрядов? – спросила Регина, останавливаясь передо мной. – Скажите нам честно.

– Ну что вы, милая Региночка, – попытался я улыбнуться, что было нелегко под ее строгим пытливым взглядом. – Конечно же, нет, мы не из совета отрядов, не из КГБ и даже не комсомольцы, так как не вступаем в несолидные организации.

– К тому же, как вы, наверное, уже заметили, мы не носим комсомольских значков, – отозвался Кондрат из угла комнаты, выуживая из витрины очередную бутылку и разглядывая ее на свет.

И действительно, этих значков мы никогда не носили.

– Так что будете пить, девушки? – спросил Кондрат. – Шампанское брют, полусухое, полусладкое, сладкое, можно красное, есть также мускатное.

– Так принесите за наш стол хотя бы мускатное, товарищ, – упрекнул я своего приятеля. – Уже в горле пересохло от разговоров, а вы все никак не определитесь, что подать.

– Так я же не знаю вкусов наших гостий, – оправдывался Кондрат, доставая из витрины и неся к столу бутылку, от тепла в помещении мгновенно покрывшуюся мелкими капельками росы, – вдруг девушки пожелают коньяк.