Прыгай. Беги. Замирай

– А у меня для тебя подарок.

Из сумочки появляется тёмно-синий волчок. Мама кладёт его на асфальт и – РАЗ! – раскручивает. Дима заворожённо следит за его цикличным движением…

– Нравится? – Сияющие от счастья глаза служат ей ответом. – С днём рожденья, сынок!

А с моря дует свежий ветер, и мамины волосы развеваются в лучах яркого солнца. Одна из прядей легонько щекочет мальчику нос, играясь, словно небольшая весёлая собачонка. И Дима смеётся по-детски беспечно, а во рту ещё приятно немеет нёбо, и в руке зажато мороженое – бесценное сокровище, на которое он бы не променял всё богатство мира.

У его ног вращается волчок, а вокруг – целая Вселенная.

Около выхода с пляжа их ждёт папа. Он немного раздражён, ведь они опаздывают, а на сегодня запланирована куча дел: экскурсия по катакомбам, на которой будет жуть как скучно, но, может, и капельку интересно, затем они хотели перекусить где-нибудь в укромном месте… но это будет уже потом… то есть это было потом. Было…

Stop! Стоп!

Acceleration. Ускорение темпа.

Дима смотрит на цепочку людей, едущих по соседнему эскалатору. Неопрятная женщина лет сорока пытается наскоро перевязать свой шарф.

И снова эти цвета: белый, светло-коричневый, чёрный. Три тонкие красные полосы сбоку.

Он видел этот шаблон миллион раз. Он видел его в виде шарфа, в виде пледа, в виде рубашки, в виде пальто. Он видел его на термосе, на покрывале, на платке. Как-то раз он даже видел кресла и диваны, обтянутые этим обезображивающим клетчатым рисунком. Этот узор преследовал его.

Freeze! Замри!

Он идёт в школу. Осенние листья падают, падают, падают на асфальт. Ветер подбирает их и несёт к последнему приюту. Слабый дождь лениво постукивает по асфальту. Лёгкая дымка обволакивает опавшую крону, стелется меж изогнутых силуэтов осин и клёнов, оседает на запотевших окнах трамвая. Дима, словно в полусне, чертит на мутном стекле своё имя.

Acceleration. Ускорение темпа.

Школьный коридор. Шестой класс. Он, как обычно, забился в дальний уголок и читает учебник по русскому языку. Сегодня они будут писать контрольную, а потом на уроке литературы ему придётся рассказывать наизусть стихотворение «Зимняя дорога» Пушкина. Но ведь он не может говорить.

Stress. Акцент.

Tardation. Замедление.

Нет, он выучил свой урок. Вчера, придя домой после школы, он честно открыл книгу и запомнил каждое слово. К сожалению, понимал он далеко не всё. Некоторые выражения были ему незнакомы, а значение других таинственным образом ускользало от него. Тем не менее он наслаждался и восхищался стихами, он будто слышал голос поэта в своей голове, он прожил и прочувствовал каждую строфу, каждое слово.

И всё бы хорошо, но кроме того, чтобы запомнить стихи, их надо было произнести с чувством, с расстановкой. При всех! И вот здесь у Димы Волчкова, ученика 6 «Д» класса городской школы № 17, появлялась серьёзная проблема.

– Волчков, к доске!

Он выходит и поворачивается к классу. На дальних партах кто-то хихикает, кто-то положил голову на вытянутую руку и спит, прикрывшись учебником, кто-то пишет, кто-то рисует, кто-то перешёптывается. С десяток пар глаз смотрят на него. Среди них и её глаза: две прекрасные и таинственные изумрудные вселенные.

Он наскоро проговаривает стихи у себя в голове. Волна поэзии захлёстывает его, он набирает воздух в лёгкие и… издаёт нечленораздельное бульканье.

Класс покатывается со смеху. Все, кто спал или занимался чем-то посторонним, теперь показывают на него пальцем.

– Ха-ха-ха!

– Он прямо как суп на плите – буль-буль-буль!

Дима краснеет и хочет провалиться сквозь землю.

Наконец вмешивается учительница:

– Так, класс, ротики закрыли. Волчков, попробуй-ка ещё раз.

– Н-н-н-но, Ир-ра-аид-да-а-а-Алекса-ан-д…

– Н-н-нё-о… – пародирует его белобрысый парень за третьей партой. Все снова смеются. Даже она, зеленоглазая Лена Смольникова, обладательница его сердца.

Да что с ним не так?!

Несколько секунд все неотрывно смотрят на очень худого, молчаливого, почти исчезающего в мешковатом синем свитере с белыми оленями мальчика со странными, взвихряющимися вверх и чуть вправо волосами.

В глазах Димы Волчкова блестят слёзы. Он прикрывает лицо рукой и выбегает в коридор, оставив дверь класса нараспашку.

Учительница, улыбаясь, медленно, с чувством и с расстановкой произносит:

– Вот видите, ребята, какой тяжёлый труд – поэзия.

Новый приступ хохота.

Но Дима его уже не слышит.

Stress. Акцент.

Acceleration. Ускорение темпа.

Это было спустя несколько месяцев после того случая.

Красное солнце раскалёнными когтями продиралось сквозь горизонт. Утро выдалось холодным, свежим и ясным. Им – ученикам всей параллели шестых классов – нужно было пробежать километр. Мальчики, одетые в одинаковые спортивные штаны и белые майки, выстроились на заднем дворе школы. Физрук, сорокалетний плечистый мужик с хриплым голосом и глазами навыкате, дунул в свисток, и они побежали.

Дима бежит.

Stress. Акцент.