Прыгун

Потом мрак начал светлеть, точнее — он продолжал быть густым, но цвет его вдруг проявился телесным. Обманчивая дымка плодила иллюзии деревьев впереди, но, сколько ни старался, достичь ни одного из кажущихся стволов мне не удалось. Подобные образы росли и ширились.

Судя по теням, впереди наметилась чаща, но вместо нее я со всего размаху влетел в толпу оживленной публики. Народу оказалось много, они сразу заметили меня и стали пытаться обступать или по крайней мере приблизиться. Возможно, эти игрища устраивал со мной мой загнанный разум, а многочисленные фигуры стояли на месте, раскачиваясь и гудя многоголосый зловещий мотив. Тут было множество карликов вперемешку с полнорослыми прокаженными, напоминающими внешне шахматные пешки, а прочая человекообразность выглядела фигурами постарше. Лица большинства были стерты замысловатыми экземами и язвами, чудовищные наросты и вздутия обкладывали лоб и глаза, отвратительные бели пенились повсеместно. Они тянули руки, но не прикасались, они пытались обступать… Озираясь, я мчался через их строй, проделывая чудеса ловкости, чтобы избежать столкновения.

Так же неожиданно, как и возникла, жуткая толпа сменилась знакомым шевелением. Множество голых тел двигалось в едином ритме. Словно вымазанные в саже, мужчины и женщины неистово целовали и целовались, сливаясь в фейерверке вожделения. Вся эта компания издавала будто один стон, который, конечно, был органичной совокупностью массовой музыки стонов. Над скопищем витал соответствующий запах, полотна торфяных простыней покрылись наглой и содержательной порнографией.

Когтистая рука попыталась ухватить меня за лодыжку, но, вовремя распознав сильное тело ползшей на коленях голой женщины с пламенем в глазах, я увернулся, подобно рыбе.

И в тот же миг прибавил ходу, чтобы оставить сладострастное сборище вне моих органов восприятия, хотя знакомый зуд в голове предлагал иные версии развития событий.

Орнаментом моего бега извилистыми рядами с обеих сторон побежали маленькие жирные свечки. Они горели оранжевыми пуговками ласкового огня, дым от которых валил дружной пеленой. Теперь торфяное засилье виделось вовсе не торфяным.

Было возмутительно жарко, я ощущал себя мокрым насквозь.

Свечки таинственно клонились то резко влево, то круто вправо, ведя меня в ведомую лишь им сторону. Потом они кончились.

Минуту ничего не происходило, кроме моего дыхания и шороха подошв, но дальше по бокам замелькали узкие решетчатые двери. За ними с дикими воплями и попытками выпростать руки и схватить меня за одежду сходили с ума разные сущности с человеческими лицами.

Я стремглав пролетел и эту местность, не похожую на то, что я привык видеть вне тумана.

Под ногами звякнуло стекло, я оказался на огромном зеркале, что выдало мою взлохмаченную персону с безумными глазами. Мимо метнулись белая кучка в кристаллическом беспорядке и огромная свернутая трубочкой купюра. И здесь я только прибавил шагу.

Зеркало закончилось, и обувь вернулась к асфальту.

На пути встретились свиньи, загоны свиней, что, оглушительно хрюкая, сновали любопытными пятаками в щелях досок. Гораздо более свободные козы, инопланетно блея, перебегали дорогу. Глаза живности светились неживотным умом, я почти ждал, что вся эта масса встанет на задние конечности и понесется за мной.

Ноги, казалось, вознамерились стереться бегом, мой квадрат видимости стал мал настолько, что я не видел ничего ниже своего колена и ничего — дальше своей руки.

Опять зазвенел телефон. Все тот же стол — теперь без охранника, но с беспокойным дисковым аппаратом, подпрыгивающим от внятного ему раздражения, мелькнул в углу моего глаза. Я спешил мимо, но самым наглым образом он несколько раз повторился с разных сторон, после чего мое тело со всего маху размазалось о высокую фигуру. Она заставила мое сердце убраться глубоко в пятки, так как я решил, что это безумный повар все-таки настиг меня.

Но от повара пахло хорошими духами, у него оказались светлые волосы, силуэт светился чем-то манящим. При ближайшем рассмотрении он оказался Болью.

— Привет, мой мальчик, — сказала она, прижав меня к себе и погладив одной рукой по всклоченным мокрым волосам. — Я тебя заждалась…

— Ты. — исступленно обрадовался я некоторой определенности в ее лице. — Ты.

— Не ожидал? — спросила она, широко улыбаясь.

«...ты лучшая из тех, с кем можно столкнуться в глубоком тумане...»

На ней туго замер черный блестящий костюм из офисной серии, волосы не менее туго собирались в проткнутый накрест пучок. Волшебные глаза, как обычно, вбирали в себя все внимание и разум.

«...или даже в кромешной темноте...»

— Что это было? — спросил я.

— Это было твое прошлое, малыш, — сквозь короткую паузу сказала она. — Которое хочет стать твоим настоящим. Они так просто не отпускают.

— Они.

— На эти вопросы ты уже знаешь ответы, — покачала она головой, и улыбку ее вымыло с прекрасного лица. — Не будем повторяться, я и так сильно рискую, появившись тут. Если меня увидят с тобой.

— Тебя не прислал Кваазен? — Я подозрительно сощурился, прижимаясь к ней.