Прынцесса для отца с прицепом

– Я, в общем-то, благодаря тебе ее и получил, поэтому невелика беда, особенно если приходится работать на идиота. – Он подозвал официанта, и мы заказали по кофе.

– Говорят, ты память потеряла? – осторожно спросил Паша.

– Потеряла, – кивнула и схватила принесенный кофе. Руки от драки до сих пор тряслись, и я хотела успокоиться и согреться о теплые бока чашки. – Если хочешь меня спросить, что я помню, то даже не старайся, я даже не знаю, как мы познакомились.

– А Корнея, ты помнишь Корнея? – В глазах Паши промелькнуло что-то такое, чего я еще не смогла уловить.

– Я пока не могу точно сказать ни про кого, я забыла всех, – и уже тише скорее самой себе: – И себя. – А потом более делано весело: – Ты можешь рассказать мне, как мы познакомились?

Паша улыбнулся:

– Мы с тобой практически выросли вместе.

Повисла неловкая пауза, в течение которой я не знала, куда себя деть.

– В детском доме, мы оба сироты.

Паша смотрел прямо, явно стараясь угадать, могу ли я что-то вспомнить. Напрасно. Максимум – только вспышки картинок, как калейдоскоп, который ты рассматриваешь со стороны, но теперь мне была понятно, откуда такая позиция у моей свекрови. Я действительно была неблагополучной девочкой, которую она не хотела для своего сына. Даже в моем мире детям-сиротам приходилось нелегко.

– А мы?.. – Вопрос неловко повис в воздухе.

– Я тебя любил, да, – снова этот взгляд, – и люблю.

– А я?

– Именно поэтому я спросил тебя про Корнея, если ты ничего не помнишь, может, у меня есть шанс?

Снова повисла неловкая пауза, но теперь мне не хотелось ее прерывать. Отвечать ничего не требовалось, да и зачем. Корней мне нравился, а вот Паша ничего не вызывал в сердце, кроме дружественного тепла.

Глава 23

Раз меня уволили, то детей решила забрать сама, по дороге купили мороженое. Дети дурачились, разумеется, перепачкались мороженым и стали хватать все липкими руками. Пришлось разрешить помыть руки в фонтане, мимо которого шли, хоть и считала это неприличным. Я старалась, чтобы никто не догадался о том, что я потеряла работу, поэтому старательно натягивала на лицо улыбку. Надо как-то подготовить семью. Повернула ключ, и мы зашли внутрь. Вроде все на месте, но странная тишина вдруг заставила остановиться на пороге.

– Где придурочный? – автоматически отметила я, прошла внутрь квартиры даже не разувшись и тут же крикнула старшей: – Не дай Алине зайти!

Но было поздно: следом за мной в комнату ввалились дети. Собака, как и кошка, лежали недалеко друг от друга, а изо рта шла пена. Оба не шевелились, глаза были закатаны, и они не подавали признаков жизни. Великая Рауда, что с ними?

– Чем ты их накормила с утра? – бросилась с обвинениями старшая дочь, младшая заревела в голос, а мальчик обнял ее, растерянно переводя взгляд то на меня, то на старшую сестру, я же кинулась к животным. Проверила собаку, следом кошку.

– Дышат! – сообщила им, понимая, что если животные еще и живы, то это может быть ненадолго.

– Проверь остальных, – кивнула сыну, и он кинулся в детскую.

Я же с трясущимися руками набирала номер Марины Ивановны.

– У меня животные умирают! – крикнула в трубку. – Что делать?

– Боже, Лина, я сейчас поднимусь и вызову такси, тебе надо отвезти их к ветеринару, я скажу адрес, знаю, куда вы обычно их водили.

Я отключилась и опустилась возле них, гладила обоих, стараясь не очень сильно давить, мало ли что. Просто чтобы они ощущали присутствие.

– Все будет хорошо, – говорила, успокаивая то ли животных, то ли стоявших рядом дочерей.

– С остальными все в порядке, – отчитался сын.

– Я тебя спрашиваю, что ты им с утра давала? – жестко проговорила старшая. Она еле сдерживала слезы, и агрессия по отношению ко мне не позволяла ей расклеиться.

– Не знаю, не помню.

А я действительно не помнила, открыла новую пачку и просто насыпала корм или что-то другое? Может, и правда сделала что-то неправильно? Святая Рауда, события последних дней вывели мою память из строя.

– Ты сумасшедшая! – закричала она, и слезы наконец прорвались, как и обвинения.

– Что здесь происходит? – Это Корней, вернувшийся домой, тоже забежал в кухню.

– Мама отравила их! – закричала дочь и указала пальцем на лежавших неподвижно собакена и кошку. – Она сумасшедшая! – Старшая бросилась прочь, к ней присоединился и сын, а маленькая продолжала плакать.

Корней склонился над животными.

– Что произошло? – Желваки гуляли на его лице, и я поняла, он в крайней степени злости. – Собирайся, повезем их ветеринару.

Я поднялась с пола. Корней взял собаку, я же завернула в полотенце кошку и поторопилась за ним. В дверях встретили встревоженную Марину Ивановну.

– Все хорошо? – спросила она, оглядывая нас.

– Еще не знаю, – процедил муж и вышел на улицу.

– Присмотрите за детьми, – тихо попросила я и поторопилась за ним.

Корней лавировал между машинами, сигналя, чтобы нас пропустили, я сидела позади, удерживая животных.

– Почему дети сказали, что это ты виновата?

– Не знаю.

– Почему? – надавил он, и я взорвалась.

– Да откуда мне знать, может, потому, что я их кормила?

Корней выругался.